JК
Слово безумца в свою защиту :: Стриндберг Август Юхан
Страница: 70 из 345Золотая перевязь лейтенанта, черная борода доктора философии, крахмальная манишка врача, череп с пустыми глазницами, вопли, шум, неправдоподобные диссонансы, гнусные картины, вызванные нашими речами, – все это смешалось в моем воспаленном мозгу, когда вдруг раздался возглас, один-единственный, как призыв, и все его единодушно подхватывают: «Совокупляться!»
И все снова затянули хором: «В лоск напиваться и совокупляться – вот смысл жизни для нашего братства!», схватили плащи и шляпы и отправились в путь.
Полчаса спустя вся компания ворвалась в бордель. Заказали стут [14] , разожгли огонь в печи, и сатурналии [15] открылись живыми картинами.
Наутро я проснулся, правда, поздно, зато у себя дома, в своей постели. А главное, я прекрасно себя чувствовал. Одна ночь нормальных объятий развеяла мою нездоровую восторженность и культ мадонны. Мою воображаемую любовь я счел за проявление слабости то ли ума, то ли тела, что в те времена было для меня одинаково позорно.
Приняв холодный душ и позавтракав в ресторане, я отправился в библиотеку. Я ощущал свою силу и был счастлив, что все так хорошо кончилось. Я работал с большим воодушевлением, и время мчалось быстро.
Пробило половину первого, когда служитель сообщил мне о приходе барона.
«Значит, это еще не конец», – сказал я себе, готовясь к какой-нибудь сцене.
Барон выглядел бодрым, веселым, он дружески пожал мне руку и пригласил поехать вместе с ними на пароходе в курортный городок Зедертелье, где должен был состояться любительский спектакль.
Я отказался, ссылаясь на срочные дела.
– Но моя жена на этом настаивает, – возразил он. – К тому же Малютка тоже там будет.
Малютка – это кузина. Он так трогательно и настойчиво стал меня умолять согласиться, ласково глядя на меня своими глазами ипохондрика, что я почувствовал себя не в силах оказывать дальнейшее сопротивление.
И все снова затянули хором: «В лоск напиваться и совокупляться – вот смысл жизни для нашего братства!», схватили плащи и шляпы и отправились в путь.
Полчаса спустя вся компания ворвалась в бордель. Заказали стут [14] , разожгли огонь в печи, и сатурналии [15] открылись живыми картинами.
Наутро я проснулся, правда, поздно, зато у себя дома, в своей постели. А главное, я прекрасно себя чувствовал. Одна ночь нормальных объятий развеяла мою нездоровую восторженность и культ мадонны. Мою воображаемую любовь я счел за проявление слабости то ли ума, то ли тела, что в те времена было для меня одинаково позорно.
Приняв холодный душ и позавтракав в ресторане, я отправился в библиотеку. Я ощущал свою силу и был счастлив, что все так хорошо кончилось. Я работал с большим воодушевлением, и время мчалось быстро.
Пробило половину первого, когда служитель сообщил мне о приходе барона.
«Значит, это еще не конец», – сказал я себе, готовясь к какой-нибудь сцене.
Барон выглядел бодрым, веселым, он дружески пожал мне руку и пригласил поехать вместе с ними на пароходе в курортный городок Зедертелье, где должен был состояться любительский спектакль.
Я отказался, ссылаясь на срочные дела.
– Но моя жена на этом настаивает, – возразил он. – К тому же Малютка тоже там будет.
Малютка – это кузина. Он так трогательно и настойчиво стал меня умолять согласиться, ласково глядя на меня своими глазами ипохондрика, что я почувствовал себя не в силах оказывать дальнейшее сопротивление.