Смерть Петра   ::   Семенов Юлиан Семенович

Поэтому, сдается мне, коль мы не наметим стратегию общения с Поднебесной, придется нам вскорости не только с него горя хлебнуть, но и с миссионерами, кои идут караванами через море и через Индию в столицу Поднебесной. А здесь они возбуждают противу нас двор, говоря про то, что мы и такие и сякие, а главное – религии особой».

Государь мягко, прощающе улыбнулся; было много грусти в его улыбке:

– «У нас чуть что не так, совсем недавно писали, когда за книжку на латинице человека в каторгу гнали».

Петр погрустнел еще более; лицо, хоть и осунувшееся, но крепкое, словно рубленое, застыло, напомнив Феофану маску, которую рисовали на белых стенах венецианские артисты, изображая неутешность или отчаяние, прежде чем перенести это на свои лица перед выходом на сцену, сколоченную за ночь на пьяцетте старого города…

– Откуда родом этот толмач? Где обретается ныне?

– В иностранной коллегии, сдается мне.

– «Сдается»? Узнай и сообщи точно. А это мне дай. – Петр протянул свою огромную, в ссадинах, ладонь. – Напечатать выдержки велю в газете.

– Нет, – отрезал Феофан. – Если станем отдавать даже государю все, что принадлежало памяти и разум империи Российской, как же потомки научатся европейскому порядку?

– Это к тому ты, что барин сам свою избу крошит?

– К тому, – ответил Феофан.

– За Бадри – спасибо. И правду его вовремя мне открыл, ко дню… Кушать не стану у тебя. – Петр поднялся. – Скоромничаешь, норовишь быть святее синода. Зря. Не оценят.