Страница:
125 из 172
Я, шедший самым задним, самым последним, перешел из крайней левой колонны в самую правую – от колонны, самой близкой к асфальту, в колонну, самую близкую к кювету.
Мы шли еще вялые, сонные. Короток послеобеденный час отдыха, только-только согреешься и сомлеешь, как раздается команда: «Рота, подымайсь!»
Старшина Карасенко первым преодолел вялое состояние свое и скомандовал:
– Запевай!
Запевала наш запел, но тоже как-то вяло, неэнергично, так что не хотелось даже подхватывать песню.
– Эх вы! – укорил нас старшина Карасенко. – Разве так запевают! – И запел сам. Голос его взлетел высоко, звонко, бодро. Еще секунда, и мы бы дружно, громко грянули саму песню и тогда, возможно, не произошло бы того, что произошло в следующее мгновенье: шофер от нашей песни, вероятно, проснулся бы.
Надо сказать, что мы шли по обочине, а мимо нас шла и шла, обдавая нас горячими порывами ветра и порциями шума, многосотенная колонна тяжелых «студебеккеров». И вот, когда мы через секунду подхватили песню, очередной «студебеккер» врезался в строй нашего взвода.
Они шли с фронта куда-то на восток (за военными грузами, надо полагать), и молоденький шофер уснул за рулем.
Старшине Карасенке пришелся удар передом машины, радиатором (ведь он шел левее всех нас, по кромке асфальта), а наше отделение правым бортом машины срезало начисто, и первым, если б я не перешел в правую колонну, предстояло быть срезанным мне, как шедшему сзади.
Услышав эту историю, Степанида Ивановна и воскликнула, подняв глаза к небу:
– А ты говоришь – Бога нет!
Вспоминаю и второй случай.
|< Пред. 123 124 125 126 127 След. >|