Сочинения в четырех томах. Том 2   ::   Гиляровский Владимир Алексеевич

— Ваня, намок!

— Бог намочил, бог и высушит! —щелкал зубами канатчик.

— А ведь изнутри-то лучше погреться… Мишутка, наливай!

Мишутка, пятнадцатилетний сын дровяника, взял четвертную и налил чайный стакан.

— Кушай, Никита Семеныч…

— Пусть вон Ванька пьет, — аппетитно сплевывая, ответил Никита.

— Пей ты, порядок требует того…

— Пей, не морозь человека-то, — послышалось между плотовщиками.

— Пущай пьет… Нешто я причина… Пей, отравись…

— Какая отрава… Што ты… Сам выпью… — Хозяин взял стакан и отпил половину.

— Кушай ты теперь! — подал он Никите, закусывая густо насоленным хлебом.

— Пей поскореича, дядя Никита… Холодно ведь! — нетерпеливо крикнул Иван.

— Посудина уж больно велика… захмелею, — отнекивался Никита.

— Ничего, с устатку-то!..

— Со свиданием!

Никита залпом проглотил стакан, отломил хлеба и отошел в сторону.

Угощение продолжалось. Сначала выпил канатчик Иван, а за ним и остальные, кроме баб. Их хозяин и упросить не мог.

— Да ты пригубь, сколько можешь, Маланья.

— Не неволь: и рот поганить не буду. О празднике, живы-здоровы будем, выпьем уж.

Никита стоял поодаль и смотрел.

— Отрава проклятая, тьфу, как с голодухи-то забирючило… Вон он, народ-от, от нее, как тараканы, сонные по лугу путаются, а все отрава…

Он опять посмотрел на хозяина.