JК
Сочинения в четырех томах. Том 3 :: Гиляровский Владимир Алексеевич
Страница: 299 из 521Разговорились дорогой, и малый мне понравился. Без места он в то время был. Я его к себе и принанял. Как родной он мне вскоре стал.
– Алешей его звали?
– Алешей, Алексей Ивановичем!
И старик опять с ошалелым лицом уставился на меня, ничего не соображая.
– Слушай же, Василий Степанович, да помни, что обещал наш разговор в тайне держать!
И я рассказал ему все подробности работы у него, напоминая каждую мелочь, вплоть до того, когда сбежал от него, испугавшись приехавшего за лошадьми жандармского полковника.
Что было с моим стариком, передать трудно: и слезы, и восклицания, и жесты удивления – то руками всплеснет, то по бедрам себя хлопнет, слушает и слова не проронит!
Я рассказал ему мою дальнейшую жизнь до последнего дня.
А что я пережил в это время – ни в сказке сказать, ни пером описать.
Наконец старик со слезами опустился на колени, я тоже перед ним встал на колени, обнялись крепко и оба расплакались.
– А Женя что? – спросил я, когда мы успокоились.
– Убивалась она очень, когда вы ушли! Весь зимовник прямо с ума сошел. Ездили по степи, спрашивали у всех. Полковнику другой же день обо всем рассказали,- а он в ответ: «Поглядите, не обокрал ли! Должно быть, из беглых!» Очень Женя убивалась! Вы ей портмонетик дорогой подарили, так она его на шее носила. Чуть что – в слезы, а потом женихи стали свататься, она всех отгоняла.
Через пять лет, двадцати годков уж вышла замуж.
– Алешей его звали?
– Алешей, Алексей Ивановичем!
И старик опять с ошалелым лицом уставился на меня, ничего не соображая.
– Слушай же, Василий Степанович, да помни, что обещал наш разговор в тайне держать!
И я рассказал ему все подробности работы у него, напоминая каждую мелочь, вплоть до того, когда сбежал от него, испугавшись приехавшего за лошадьми жандармского полковника.
Что было с моим стариком, передать трудно: и слезы, и восклицания, и жесты удивления – то руками всплеснет, то по бедрам себя хлопнет, слушает и слова не проронит!
Я рассказал ему мою дальнейшую жизнь до последнего дня.
А что я пережил в это время – ни в сказке сказать, ни пером описать.
Наконец старик со слезами опустился на колени, я тоже перед ним встал на колени, обнялись крепко и оба расплакались.
– А Женя что? – спросил я, когда мы успокоились.
– Убивалась она очень, когда вы ушли! Весь зимовник прямо с ума сошел. Ездили по степи, спрашивали у всех. Полковнику другой же день обо всем рассказали,- а он в ответ: «Поглядите, не обокрал ли! Должно быть, из беглых!» Очень Женя убивалась! Вы ей портмонетик дорогой подарили, так она его на шее носила. Чуть что – в слезы, а потом женихи стали свататься, она всех отгоняла.
Через пять лет, двадцати годков уж вышла замуж.