JК
Сочинения в четырех томах. Том 3 :: Гиляровский Владимир Алексеевич
Страница: 406 из 521Теперь он славил город:
«И когда среди крови, пожара и дыма неумолимо толпа возвышает свой голос мятежный,- все прошлое топчет в прахе, играет со смерчем в кровавые плахи…»
Так еще задолго до первой революции начинает сказываться будущий поэт Октября.
*
Менялось время. Менялись отношения между людьми. А мы в отношении друг друга были неизменны. Насколько понимали мы и любили друг друга, может быть ясно из следующего.
В 1911 году, под осень, я сильно заболел воспалением легких. Чувствую, что все может случиться, что я, наконец, могу сломаться, а надо было кое о чем подумать вперед. Я решил обратиться к единственному в Москве человеку – хоть вся Москва знакома – Валерию Яковлевичу.
С постели вызвал его по телефону и говорю:
– Валерий Яковлевич, у меня воспаление легких, температура больше тридцати девяти, но мне необходимо вас повидать. Именно вас одного и никого более. Заразного ничего. Если бы вы…
– Ну что же, я через час, ровно через час приеду к вам,- перебил он меня и еще раз сказал: – Через час я у вас.- И положил трубку.
Часы пробили шесть.
Жду. Ставлю термометр: тридцать девять. Начинаю сомневаться: вдруг не приедет?
Звонок у двери. Жена идет встречать и через минуту вводит Валерия Яковлевича. Часы бьют семь.
– Дядя Гиляй! Да разве степному орлу полагается хворать! – И протягивает руку. Я не хочу подавать – он берет насильно и крепко жмет. Я отвечаю.
– Э, дядя Гиляй! Руку сломаешь, ведь мы городские.
– Валерий Яковлевич! Прошу выслушать – и дайте слово, что меня не перебьете до конца.
– Даю.
– Мне очень плохо. Сегодня ночью уж я был на том свете. Если не перенесу – исполните мою огромную просьбу.
«И когда среди крови, пожара и дыма неумолимо толпа возвышает свой голос мятежный,- все прошлое топчет в прахе, играет со смерчем в кровавые плахи…»
Так еще задолго до первой революции начинает сказываться будущий поэт Октября.
*
Менялось время. Менялись отношения между людьми. А мы в отношении друг друга были неизменны. Насколько понимали мы и любили друг друга, может быть ясно из следующего.
В 1911 году, под осень, я сильно заболел воспалением легких. Чувствую, что все может случиться, что я, наконец, могу сломаться, а надо было кое о чем подумать вперед. Я решил обратиться к единственному в Москве человеку – хоть вся Москва знакома – Валерию Яковлевичу.
С постели вызвал его по телефону и говорю:
– Валерий Яковлевич, у меня воспаление легких, температура больше тридцати девяти, но мне необходимо вас повидать. Именно вас одного и никого более. Заразного ничего. Если бы вы…
– Ну что же, я через час, ровно через час приеду к вам,- перебил он меня и еще раз сказал: – Через час я у вас.- И положил трубку.
Часы пробили шесть.
Жду. Ставлю термометр: тридцать девять. Начинаю сомневаться: вдруг не приедет?
Звонок у двери. Жена идет встречать и через минуту вводит Валерия Яковлевича. Часы бьют семь.
– Дядя Гиляй! Да разве степному орлу полагается хворать! – И протягивает руку. Я не хочу подавать – он берет насильно и крепко жмет. Я отвечаю.
– Э, дядя Гиляй! Руку сломаешь, ведь мы городские.
– Валерий Яковлевич! Прошу выслушать – и дайте слово, что меня не перебьете до конца.
– Даю.
– Мне очень плохо. Сегодня ночью уж я был на том свете. Если не перенесу – исполните мою огромную просьбу.