Солдаты неба   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Хотя поврежденный на Халхин-Голе позвоночник теперь беспокоит меня редко, но предупреждение врача о том, что прыгать нельзя, постоянно сверлило мозг. Темная ночь кажется какой-то бездонной, могильной и очень уж черной.

Прошло тридцать пять минут полета. В воздухе можно находиться еще не больше десяти — пятнадцати минут. Если не будет прожекторов, нужно твердо решить: прыгать или любой ценой сесть. Всматриваюсь по курсу. Там какой-то просвет. Подлетаю ближе. Аэродром освещен, и в расстилающемся по земле сине-матовом луче прожектора виден садящийся самолет. Боль в спине сразу утихла. Я сел.

Боевое дежурство мы совмещали с учебой, чтобы не разучиться пилотировать. Учебные полеты еще необходимы и потому, что у молодежи профессиональные навыки были в общем-то одинаковые. Не чувствовалось того мастерства, по которому сразу узнается характер летчика, его собственный почерк. К тому же в школах не отрабатывались такие элементы пилотирования, как стремительные перевороты из любого положения, длительное пикирование и штопорение, пилотаж на низкой высоте и другие приемы, требующие от летчика воли, точного расчета всех своих движений, сопровождающихся большими перегрузками. Словом, нашу молодежь надо было еще доучивать.

Зима вступила в свои права. Мороз подрумянил лица. Авиаторы толпились у КП — землянки, наблюдая за пилотированием летчиков в зонах.

Зафыркал, затрещал мотор.