Солдаты неба   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Пули разрезали крепление пушки, щиток, и часть покрытия сейчас, не выдержав скорости, сорвалась, обтекаемость самолета резко нарушилась.

Положение мое было беспомощным, и я с опаской, сознавая, что каждую секунду могу снова стать объектом нападения, оглянулся назад. Там, отвлекая противника, связав его боем, один против семи дрался Холин. Зачем продолжать полет? Я должен немедленно сесть, тем самым развяжу Холину руки! Японцы шарахались в стороны, боясь, что он ударит их своим самолетом, но клещи, в которых оказался товарищ, становились все неумолимее и жестче. Видеть такую трагедию и чувствовать свою беспомощность — нет участи более тяжелой. У меня невольно вырвался крик, похожий на заклятие: «Уходи!»

Шасси были выпущены, я шел на посадку прямо перед собой. Вдруг в поведении японцев произошла крутая перемена: бросив Холина, они развернулись в Маньчжурию. Все объяснилось просто: сверху на самолеты противника шла тройка И-16.

Я был спасен, но Павла Александровича Холина враг успел зажечь. Он вместе с горящей машиной упал на монгольскую землю.

Солнце палило нещадно. Было душно. От этой духоты, вся природа словно застыла. В цветущей степи ни одна травинка не шелохнется. И только техники и механики были в движении: они готовили самолеты к очередному вылету.

Я только что доложил в полк о вылете и пошел к своему истребителю, как раздался громкий голос:

— Комиссар, ты что, оглох? — Перед палаткой КП гарцевал на взмыленном коне Гугашин.