Спутники   ::   Панова Вера Федоровна

Сын был неудачный лентяй, грубый, вечно шатался бог знает где; доктора обижало, что она все прощает сыну и оставляет для него лучшие куски, обделяя дочь. Теперь он понял - так ему казалось: она знала, что сыну предстоит особая доля, военная доля; она ведь часто говорила: "Ничего, кончит школу, пойдет в армию, там его вышколят". Она знала, что ему предстоит с первой партией рыть окопы; вот она и жалела его и баловала...

- Сонечка, не плачь! - взмолился доктор. - Ну что ты плачешь, девочка, словно его уже убили!

- Я не о нем плачу. Я и сама бы поехала, если бы не работала. Я плачу потому, что не могу я слышать эти сводки.

Да, работа, он про работу ничего не спросил.

- На работе все то же. Иногда зло берет: такое время, а они зубы себе вставляют. Одна дура принесла золото. У нее два зуба из стали, она желает заменить золотыми. Я не выдержала, сказала: другого времени не нашли менять. Она обиделась, пошла искать другого протезиста. Черт с ней.

- Черт с ней, - повторил он машинально.

Они замолчали и долго сидели молча, глядя друг на друга добрыми заплаканными глазами. Кофе в чашках подернулся белой пленкой, они о нем забыли. Забыли и о морсе.

Опять постучали. Вошел Данилов. Извинившись, сообщил, что сейчас будут прицеплять паровоз.

- Что? - спросил доктор. - Уже? Значит, едем, Сонечка...

Данилов вышел, чтобы не мешать супругам проститься. Потом жена доктора ушла. Она шла между путями - высокая, чуть-чуть сутулая, под старой черной шляпой - седые волосы.