JК
Старшина :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 14 из 69Дневальный испуганно посмотрел на генерала и шепотом доложил:
– Товарищ генерал-майор... дневальный по эскадрилье курсант Тараскин...
Генерал махнул рукой и прошел в барак. Встал за косяком настежь открытой двери и закурил. Дневальный с откровенной завистью втянул носом дым генеральского «Казбека».
По обе стороны в казарме стояли сдвоенные ряды двухъярусных железных коек. Посредине, в широком проходе, выстроилась вся учебная эскадрилья – немногим более ста человек. Перед строем стояли шесть офицеров и Кацуба.
В этом царстве покорителей воздуха и завоевателей пятого океана Кацуба, в своей приплюснутой фуражечке с черным околышем и неуместно черных погонах с танковыми эмблемками, казался случайно заблудившимся, нелепым, невесть откуда взявшимся существом.
Курсанты на него поглядывали насмешливо, офицеры – с чувством неловкости, и только командир эскадрильи, молодой и щеголеватый капитан Хижняк, ничего такого не замечал и говорил:
– ... Кто прибыл к нам из различных воинских частей, а кто, может, успел и понюхать пороху – попрошу забыть всяческую фронтовую вольницу и тому подобные отклонения от строжайшей воинской дисциплины. А также тем, кто призван военкоматами. Кончилась ваша мирная гражданская жизнь! Тут нету мамы и папы, дяди и тети. Тут армия! И чтобы никаких таких различий – дескать, я фронтовик, а ты, дескать, салага – быть не должно!..
– Товарищ генерал-майор... дневальный по эскадрилье курсант Тараскин...
Генерал махнул рукой и прошел в барак. Встал за косяком настежь открытой двери и закурил. Дневальный с откровенной завистью втянул носом дым генеральского «Казбека».
По обе стороны в казарме стояли сдвоенные ряды двухъярусных железных коек. Посредине, в широком проходе, выстроилась вся учебная эскадрилья – немногим более ста человек. Перед строем стояли шесть офицеров и Кацуба.
В этом царстве покорителей воздуха и завоевателей пятого океана Кацуба, в своей приплюснутой фуражечке с черным околышем и неуместно черных погонах с танковыми эмблемками, казался случайно заблудившимся, нелепым, невесть откуда взявшимся существом.
Курсанты на него поглядывали насмешливо, офицеры – с чувством неловкости, и только командир эскадрильи, молодой и щеголеватый капитан Хижняк, ничего такого не замечал и говорил:
– ... Кто прибыл к нам из различных воинских частей, а кто, может, успел и понюхать пороху – попрошу забыть всяческую фронтовую вольницу и тому подобные отклонения от строжайшей воинской дисциплины. А также тем, кто призван военкоматами. Кончилась ваша мирная гражданская жизнь! Тут нету мамы и папы, дяди и тети. Тут армия! И чтобы никаких таких различий – дескать, я фронтовик, а ты, дескать, салага – быть не должно!..