Степь   ::   Чехов Антон Павлович

Егорушка в последний раз оглянулся на город, припал лицом к локтю Дениски и горько заплакал...

- Ну, не отревелся еще, рJва! - сказал Кузьмичов. - Опять, баловник, слюни распустил! Не хочешь ехать, так оставайся. Никто силой не тянет!

- Ничего, ничего, брат Егор, ничего... - забормотал скороговоркой о. Христофор. - Ничего, брат... Призывай бога... Не за худом едешь, а за добром. Ученье, как говорится, свет, а неученье -тьма... Истинно так.

- Хочешь вернуться? - спросил Кузьмичов.

- Хо... хочу... - ответил Егорушка, всхлипывая.

- И вернулся бы. ВсJ равно попусту едешь, за семь верст киселя хлебать.

- Ничего, ничего, брат... - продолжал о. Христофор. - Бога призывай... Ломоносов так же вот с рыбарями ехал, однако из него вышел человек на всю Европу. Умственность, воспринимаемая с верой, дает плоды, богу угодные. Как сказано в молитве? Создателю во славу, родителям же нашим на утешение, церкви и отечеству на пользу... Так-то.

- Польза разная бывает... - сказал Кузьмичов, закуривая дешевую сигару. - Иной двадцать лет обучается, а никакого толку.

- Это бывает.

- Кому наука в пользу, а у кого только ум путается. Сестра - женщина непонимающая, норовит всJ по благородному и хочет, чтоб из Егорки ученый вышел, а того не понимает, что я и при своих занятиях мог бы Егорку на век осчастливить. Я это к тому вам объясняю, что ежели все пойдут в ученые да в благородные, тогда некому будет торговать и хлеб сеять. Все с голоду поумирают.

- А ежели все будут торговать и хлеб сеять, тогда некому будет учения постигать.