Столкновение в проливе Актив-Пасс   ::   Конецкий Виктор

Председатель был чужой, но добрый, дал лошадь, только она оказалась с норовом, поняла, что женщина без сил и ребятишки слабые, не слушалась, бросилась на встречную машину, сломала оглоблю… Была у них одна ценность — гамак, который спер он в детском туберкулезном санатории, этот гамак и в эвакуации с собой таскали; тут сделали из него постромки вместо оглобли, а лошадь не дает подойти, бьет задними ногами, только снег в лицо… Мужик встретился в чистом ноле, попросил подвезти, уразумел, что лошадь над слабыми издевается, отметелил ее вожжами, и побежала лошадь как из конюшни — почуяла, поняла силу, и он тогда понял и запомнил, что животное уважает силу, навсегда этот вывод уразумел… Дом оказался разбит бомбой, забрались в чужой, как раз начали наши форсировать Средний Дон по льду, осталось на этом льду полторы-две тысячи убитых и замерзших, страшные морозы стояли, погибших свезли к кладбищу, сложили в штабеля, укрыли штабеля брезентом, так стояли эти штабеля до марта, местные резали с них брезент на свои нужды, оставались торчать раздетые трупы, к ним, конечно, привыкли, их не боялись, «Вий» оказался страшнее жизни, его и до сей поры вспоминать неприятно… А потом погнали уже других умирающих — пленных итальянцев, венгров, их трупы на дорогах глодали собаки, и все недосуг было свалить эти трупы в ближний окоп, пока мать не заставила, и голод, голод, голод. Голод в холоде.

В сорок третьем перешел в шестой класс. Семья бедствовала. Попытался устроиться в авторемонтные мастерские слесарем. Оказался слишком хил, худ, слаб. Не взяли. Открылась вакансия в школу речных юнг. Туда принимали в первую очередь детей погибших солдат. При Павловских судоремонтных мастерских началось первое знакомство с плавающими по воде предметами. Была предварительная практика: грузили уголь на развалины — речные пароходы, носилками, ясное дело. После шестого класса пришлось закончить и седьмой, но считался уже приписанным к юнгам. В Ростове выдали форму, ленточки, бескозырки… Сама одежда была пошита из материала американских подарков. Надевать ее было удивительно. Поражала сама мысль, что люди могут носить такие замечательные, чистые, удобные вещи. На родине последний раз был в шестьдесят втором году — приезжал, чтобы вывезти на восток мать. Никаких сентиментальных чувств родина не вызвала — город меняется мало, так и не вышел к железнодорожной магистрали.