JК
Страшное гаданье :: Бестужев-Марлинский Александр
Страница: 6 из 9Схватив две вожжи, я так скрутил голову коренной, что, упершись вдруг, она едва невыскочила из хомута. Топча и фыркая, остановились наконец измученные бегуны, и когда опало облако инея и ветерок разнес пар, клубящийся над конями:
Где мы? спросил я ямщика, между тем как он перетягивал порванный чересседельник и оправлял сбрую. Ямщик робко оглянулся кругом.
Дай Бог памяти, барин! отвечал он. Мы уж давно своротили с большой дороги, чтобы упарить по сугробу гнедышей, и я что-то не признаюсь к этой околице. Не ведь это Прошкино Репище, не ведь Андронова Пережога? Я не подвигался вперед ни на полвершка от его топографических догадок; нетерпение приехать меня одолевало, и я с досадою бил нога об ногу, между тем как мой парень бегал отыскивать дорогу. Ну, что?
Плохо, барин! отвечал он. В добрый час молвить, в худой помолчать, мы никак заехали к Черному озерку!
Тем лучше, братец! Коли есть примета, выехать не долга песня; садись и дуй в хвост и в гриву!
Какое лучше, барин; эта примета заведет невесть куда, возразил ямщик. Здесь мой дядя видел русалку: слышь ты, сидит на суку, да и покачивается, а сама волосы чешет, косица такая, что страсть; а собой такая смазливая загляденье, да и только. И вся нагая, как моя ладонь.
Что ж, поцеловал ли он красавицу? спросил я.
Христос с тобой, барин, что ты это шутишь? Подслушивает она, так даст поминку, что до новых веников не забудешь. Дядя с перепугу не то чтобы зааминить или зачурать ее, даже ахнуть не успел, как она, завидя его, захохотала, ударила в ладоши, да и бульк в воду.
Где мы? спросил я ямщика, между тем как он перетягивал порванный чересседельник и оправлял сбрую. Ямщик робко оглянулся кругом.
Дай Бог памяти, барин! отвечал он. Мы уж давно своротили с большой дороги, чтобы упарить по сугробу гнедышей, и я что-то не признаюсь к этой околице. Не ведь это Прошкино Репище, не ведь Андронова Пережога? Я не подвигался вперед ни на полвершка от его топографических догадок; нетерпение приехать меня одолевало, и я с досадою бил нога об ногу, между тем как мой парень бегал отыскивать дорогу. Ну, что?
Плохо, барин! отвечал он. В добрый час молвить, в худой помолчать, мы никак заехали к Черному озерку!
Тем лучше, братец! Коли есть примета, выехать не долга песня; садись и дуй в хвост и в гриву!
Какое лучше, барин; эта примета заведет невесть куда, возразил ямщик. Здесь мой дядя видел русалку: слышь ты, сидит на суку, да и покачивается, а сама волосы чешет, косица такая, что страсть; а собой такая смазливая загляденье, да и только. И вся нагая, как моя ладонь.
Что ж, поцеловал ли он красавицу? спросил я.
Христос с тобой, барин, что ты это шутишь? Подслушивает она, так даст поминку, что до новых веников не забудешь. Дядя с перепугу не то чтобы зааминить или зачурать ее, даже ахнуть не успел, как она, завидя его, захохотала, ударила в ладоши, да и бульк в воду.