Страх и отвращение в Лас-Вегасе   ::   Томпсон Хантер С.

Корреспондент из «Life» дружелюбно кивнул мне и крикнул бармену: «Сезам, откройся!»

— И не тяни резину, — зарычал я, лаская дерево стойки растопыренной, ободранной ладонью. — Почему бы и не пять стопок? Да, хули! Тащи нам десять!

— Поддерживаю! — орал человек из «Life». Он уже потерял за стойкой свою хваленую хватку, отчаянно клюя носом, но все еще продолжал говорить авторитетно и со знанием дела: «Это волшебный миг в спорте! Он может никогда больше не повториться! — тут его голос резко сорвался. — : Я однажды пил „Тройную Корону“, — пробормотал он, — но она в подметки этому пойлу не годится».

Женщина с лягушачьими глазами похотливо вцепилась в его ремень. «Вставай! — умоляла она. — Пожалуйста, вставай! Ты будешь просто красавчиком, если только встанешь!» Журналист безумно загоготал. «Послушайте, мадам, — отмахнулся он. — Я, черт возьми, почти неописуемо хорош сидя на своем месте и не капая людям на мозги. У вас крыша поедет, если я встану!».

Женщина продолжала дергать его. Ей грезились его объятия, пока он два часа бухал. А теперь она делала свой ход. Мужик из «Life» не хотел дармового кусочка мандятины ни за какие золотые горы; он все глубже проваливался в свое забытье, роняя голову на колени.

Я отвернулся. Все это было слишком отвратно. А ведь мы являлись, помимо прочего, сливками национальной спортивной прессы. И собрались здесь в Лас-Вегасе для выполнения особого задания: Освещения четвертой ежегодной гонки «Минт 400»… и когда попадаешь в такую заваруху, дурака валять не приходится.