JК
Стыд :: Эрно Анни
Страница: 70 из 76» Но для нас это было немыслимо.
Мы купили только памятные медали и почтовые открытки, чтобы послать их матери, родственникам, знакомым. За все время — ни одной газеты, только раз купили «Канар аншене». [21] Местные ежедневные газеты ничего не писали о нашем крае.
У меня не было с собой ни купальника, ни шорт. Поэтому по пляжу в Биаррице, среди голых тел в бикини, мы бродили одетые и в обуви.
И еще я запомнила, как в Биаррице на террасе большого кафе отец принялся рассказывать сальный анекдот о кюре, который я уже слышала от него дома. Все натужно смеялись.
На обратном пути мне запомнились три сценки.
Во время остановки на рыжем глинистом плато с выгоревшей травой, возможно, в Оверне, я присела в ямке, подальше от группы, чтобы облегчить желудок. И вдруг меня поражает мысль, что я оставлю частицу себя в месте, куда, скорее всего, уже никогда не вернусь. Очень скоро, завтра я буду уже далеко, а моя частица еще много дней, до самой зимы, будет лежать здесь, на этом пустынном плато.
Или вот на лестнице замка Блуа. [22] Отец простудился и непрерывно кашляет. Его кашель, гулко отдающийся под сводами замка, заглушает голос гида. Отец намеренно отстает от группы, которая поднялась уже на верхнюю площадку лестницы. Я возвращаюсь и жду его — скрепя сердце.
Вечером, накануне возвращения домой, мы остановились в Type и обедали в ресторане, который был весь в зеркалах и сверкал огнями — ресторане для состоятельной и элегантной публики.
Мы купили только памятные медали и почтовые открытки, чтобы послать их матери, родственникам, знакомым. За все время — ни одной газеты, только раз купили «Канар аншене». [21] Местные ежедневные газеты ничего не писали о нашем крае.
У меня не было с собой ни купальника, ни шорт. Поэтому по пляжу в Биаррице, среди голых тел в бикини, мы бродили одетые и в обуви.
И еще я запомнила, как в Биаррице на террасе большого кафе отец принялся рассказывать сальный анекдот о кюре, который я уже слышала от него дома. Все натужно смеялись.
На обратном пути мне запомнились три сценки.
Во время остановки на рыжем глинистом плато с выгоревшей травой, возможно, в Оверне, я присела в ямке, подальше от группы, чтобы облегчить желудок. И вдруг меня поражает мысль, что я оставлю частицу себя в месте, куда, скорее всего, уже никогда не вернусь. Очень скоро, завтра я буду уже далеко, а моя частица еще много дней, до самой зимы, будет лежать здесь, на этом пустынном плато.
Или вот на лестнице замка Блуа. [22] Отец простудился и непрерывно кашляет. Его кашель, гулко отдающийся под сводами замка, заглушает голос гида. Отец намеренно отстает от группы, которая поднялась уже на верхнюю площадку лестницы. Я возвращаюсь и жду его — скрепя сердце.
Вечером, накануне возвращения домой, мы остановились в Type и обедали в ресторане, который был весь в зеркалах и сверкал огнями — ресторане для состоятельной и элегантной публики.