Судьба всегда в бегах   ::   Уэлш Ирвин

— Именно до этого места, — просит он.

— Да, хорошо, не волнуйся, — говорю я ему.

Врубаю стерео. «Эй-би-си», «Любовный словарь», мой самый обожаемый альбом всех времен и народов. Величайший альбом из всех когда-либо записанных, и не спорьте. Мы углубляемся в парк, и я подруливаю к той самой точке, где этого раздолбая имел Стерджесс.

— А, вы не в первый раз, — улыбается он. — Смешно, вас не принять за профа, вы слишком молоды. Мне по душе, что вы молоды, — лепечет он.

— Да и мне по душе, приятель, да и мне по душе. Так откуда ты вообще-то родом, а?

— Из Шеффилда, — говорит он.

Трогаю пальцем шрам на подбородке. Я заработал эту рану в Шеффилде два года назад. Бремелл-лейн, победа, цепь с велосипеда. Я, оказывается, поэт, вот за собой не замечал-то. Те хмыри из «Юнайтед» оказались ничего, не промах. А шоблу из «Венсдей» никогда не уважал: паникеры занюханные.

— Ты Сова или Бритва?

— Кто-кто? — шепчет он.

— Футбол, впитываешь? Ты болел за «Венсдей» или за «Юнайтед»?

— У меня к футболу никогда душа не лежала, — говорит он.

— А вот эта группа, «Эй-би-си», они все из Шеффилда. Помнишь того раздолбая в золоченом костюме. Это он поет на стереозаписи «Покажи мне».

Пускаю маленького хренососа к себе в ширинку. Сижу, щурюсь, глядя вниз, ему в затылок, в коротко стриженный голубой затылок. Никакого эффекта. Он прерывается и на секунду вскидывает глаза.

— Не тревожьтесь, — говорит он, — это со всеми бывает.