JК
Судный день :: Приставкин Анатолий
Страница: 259 из 308– И она повторила: – В наш, в наш подвал! Милый, родной, желанный… Ты самый родной и желанный…
Она взяла за руку и повела, как ребенка, и он послушно пошел за ней, вздрагивая лишь на темных ступеньках, когда нога проваливалась в глубину, какв пропасть. Но при этом она что-то все время говорила, чтобы не слышать его встречные слова, которые могли бы ей напомнить о свадьбе и отрезвить, и вернуть в другой, более реальный, но вовсе не ее, не их мир.
Замолчала она, когда они оказались, это было ощутимо по особому воздуху, в глухой и вечной глубине, куда уже ничто не доносилось и не было слышно, кроме их собственного, слышимого ими дыхания.
Звякнула неожиданно громко щеколда, навсегда отрезая их от того, что было наверху.
А наверху вовсю еще игралась Катина свадьба.
35
Толик увел Чемоданова от гостей в другую комнату.
– Ну что? – спросил тот в нетерпении.
– Разговор есть.
– После…
– Не могу после-то.
– Горит? Так выпей!
– А то я не пил! – и заговорил, уж очень трезво заговорил для человека, который пил весь вечер, Чемоданов это про себя отметил.
– Насчет иголок я, которые ты привез… Швейных иголок… У тебя их сколько? Василь Василич?
Чемоданов вздохнул.
– Заладил… Не до них, Толик! Настроение у меня другое… Должен ты уважать мое настроение…
– Я уважаю.
– Тогда давай лучше выпьем, – и Чемоданов принес стаканы и разлил вино. Хорошее это было вино, с Кавказа, его молчаливый гость привез в подарок. Он тоже, оказывается, на железной дороге работал.
– Будь счастлив, Василь Василич, – предложил Толик. – И не забывай, кто тебе это счастье подарил!
Чемоданов захохотал довольно.
Она взяла за руку и повела, как ребенка, и он послушно пошел за ней, вздрагивая лишь на темных ступеньках, когда нога проваливалась в глубину, какв пропасть. Но при этом она что-то все время говорила, чтобы не слышать его встречные слова, которые могли бы ей напомнить о свадьбе и отрезвить, и вернуть в другой, более реальный, но вовсе не ее, не их мир.
Замолчала она, когда они оказались, это было ощутимо по особому воздуху, в глухой и вечной глубине, куда уже ничто не доносилось и не было слышно, кроме их собственного, слышимого ими дыхания.
Звякнула неожиданно громко щеколда, навсегда отрезая их от того, что было наверху.
А наверху вовсю еще игралась Катина свадьба.
35
Толик увел Чемоданова от гостей в другую комнату.
– Ну что? – спросил тот в нетерпении.
– Разговор есть.
– После…
– Не могу после-то.
– Горит? Так выпей!
– А то я не пил! – и заговорил, уж очень трезво заговорил для человека, который пил весь вечер, Чемоданов это про себя отметил.
– Насчет иголок я, которые ты привез… Швейных иголок… У тебя их сколько? Василь Василич?
Чемоданов вздохнул.
– Заладил… Не до них, Толик! Настроение у меня другое… Должен ты уважать мое настроение…
– Я уважаю.
– Тогда давай лучше выпьем, – и Чемоданов принес стаканы и разлил вино. Хорошее это было вино, с Кавказа, его молчаливый гость привез в подарок. Он тоже, оказывается, на железной дороге работал.
– Будь счастлив, Василь Василич, – предложил Толик. – И не забывай, кто тебе это счастье подарил!
Чемоданов захохотал довольно.