Святая Русь. Книга 2   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

Забылись холод, ветер, дымные ночлеги, усталость в пути. Сразу, в каменных улицах, охватило разноязычье и разноцветье толпы, кинулись в очи чудные дома из перекрещенных балок, с заложенными меж ними камнем и глиной, резные узорные каменные балконы, крутые кровли, крытые черепицей, кое-где даже раззолоченной, а не соломой и дранью, как было на всем пути досюдова. Кони пятились и ржали. Подскакал кто-то в алом кунтуше, незастенчиво обозрев дружину, вопросил: «Все тут?» Кивнул и повел, даже не вопросив. Их просто передали с рук на руки, точно скот, Василий даже не посмел обидеться…

А вокруг шумел праздничный Краков, выплескиваясь на улицы толпами незнакомо разодетых скоморохов и трубачей. У стены чьих-то изукрашенных каменною резью хором стоял в окружении толпы фокусник, ловко достававший из шапки живых цыплят. С какой-то отчаянно заалевшей паненки, на глазах у всех, он снял, не притрагиваясь к ней, нижнюю юбку и с поклоном подал женщине, а та, отмахиваясь и пятясь, под хохот спешила выбраться вон из толпы зевак. Русичи вертели головами, заостанавливались было, кабы не окрики пана в дорогом кунтуше. Наконец, проталкиваясь и пробиваясь, достигли замка.

Все же их тут встретили: несколько шляхтичей и вельможных панов и во главе всех Кейстутьевич, двоюродник Ягайлы, назвавшийся сам и безошибочно выделивший из толпы русичей княжича Василия. Отделивши бояр от кметей, их повели кормить и устраивать.