Святой конунг   ::   Хенриксен Вера

Вот такой была и его мать… Он вспомнил, как еще мальчишкой, он старался стать таким, чтобы его отец гордился им. Случалось, он плакал горькими слезами из-за того, что рожден был, чтобы стать хёвдингом, что отец хочет, чтобы он было более способным и толковым, чем другие мальчики.

Он лежал, повернувшись спиной к Сигрид; но теперь он развернулся к ней лицом. Она тоже задвигалась, из чего явствовало, что она не спала. И он вытянул вперед руку и коснулся ее в темноте.

И когда он овладел ею, все было не так, как он себе это представлял. Он искал пристанища в ее объятиях, искал убежища и мира, как ищут себе укрытия морские птицы перед штормом.

Вскоре после этого, когда был построен уже большой зал, Кальв упал с конька крыши и чуть не разбился до смерти.

Сигрид не знала, зачем он туда полез и почему был так неосторожен; ей казалось, что за всем этим стоит какое-то колдовство.

Без сознания он был перенесен во двор ярла. И ему не помогали ни заклинания, ни руны, ни молитвы.

И, сидя на скамье и глядя на его белое лицо с текущей по вискам кровью, она чувствовала страх и беспомощность.

Что, если Кальв сейчас умрет, осужденный на вечное проклятие?

К нему уже приходил священник и причащал его. Но что знал о Кальве этот чужой, ирландский священник в белой рясе? А Кальв лежал бледный и недвижимый, не в состоянии исповедоваться в своих грехах.

Энунд сказал, что самым тяжким грехом является неверие в милость Бога; и разве Кальв когда-нибудь верил в милость и милосердие Господа? И что он вообще знал о грехе и покаянии?..