JК
Связник Рокоссовского :: Азольский Анатолий
Страница: 20 из 42Какую версию изложил он позднее советской контрразведке — только оная контрразведка и знает, где-то в архивах ее пылятся материалы допросов, а те, понятное дело, все подогнаны под злобу дня, насущный момент, указания свыше и пристрастия следователя.
Но поляки поверили — не сразу, после тщательных проверок и наблюдений. Польша была поделена Армией Людовой и Армией Крайовой на округа, в Ченстоховском округе АЛ верховодили коммунисты, подбиравшие ключи к власовцам. Тут-то и сделал им шаг навстречу капитан РОА, не постеснявшийся прийти на явку в офицерской форме и хорошо вооруженным. Кое на кого из мужчин это подействовало, женщины же всегда к таким испытывают слабость: мужчина с пистолетом — это мужчина вдвойне! И на Калугина клюнула Женя. В те лихие времена все в Польше носили псевдонимы, Коморовский был Буром, отчего и пишут «Бур-Коморовский», «Бур» — Коморовский, а то и просто: «Бур». Кое-где и дети играли во дворах под псевдонимами, что, наверное, объясняется обилием фальшивых паспортов, аусвайсов, кенкарт и поддельных продовольственных талонов, фантастическим расцветом черного рынка и вовлечением в борьбу с немцами тех, кому бы тихо сидеть в подвале и пережидать бушующую над головами бурю.
А Женя — это Евгения Оссовецкая, дочь эмигранта первой волны, царского офицера, и где сейчас эта Женя — неизвестно. «Смерш» мог прихватить ее, неуничтожимая и неувядаемая дефензива («двуйка») цапнуть, а может, живой и свободной осталась — не знаю, не знаю. Живой — так ныне ей уже за восемьдесят, до войны успела получить медицинское образование, а может, и поднабралась кое-каких знаний, умела перевязывать и т.п.
Но поляки поверили — не сразу, после тщательных проверок и наблюдений. Польша была поделена Армией Людовой и Армией Крайовой на округа, в Ченстоховском округе АЛ верховодили коммунисты, подбиравшие ключи к власовцам. Тут-то и сделал им шаг навстречу капитан РОА, не постеснявшийся прийти на явку в офицерской форме и хорошо вооруженным. Кое на кого из мужчин это подействовало, женщины же всегда к таким испытывают слабость: мужчина с пистолетом — это мужчина вдвойне! И на Калугина клюнула Женя. В те лихие времена все в Польше носили псевдонимы, Коморовский был Буром, отчего и пишут «Бур-Коморовский», «Бур» — Коморовский, а то и просто: «Бур». Кое-где и дети играли во дворах под псевдонимами, что, наверное, объясняется обилием фальшивых паспортов, аусвайсов, кенкарт и поддельных продовольственных талонов, фантастическим расцветом черного рынка и вовлечением в борьбу с немцами тех, кому бы тихо сидеть в подвале и пережидать бушующую над головами бурю.
А Женя — это Евгения Оссовецкая, дочь эмигранта первой волны, царского офицера, и где сейчас эта Женя — неизвестно. «Смерш» мог прихватить ее, неуничтожимая и неувядаемая дефензива («двуйка») цапнуть, а может, живой и свободной осталась — не знаю, не знаю. Живой — так ныне ей уже за восемьдесят, до войны успела получить медицинское образование, а может, и поднабралась кое-каких знаний, умела перевязывать и т.п.