Свои и чужие   ::   Чигринов Иван

* * *



Остаток того дня крутогорские партизаны провели на холме среди замшелого болотца без особых хлопот, только все время делали подмену на ближних и дальних постах, а как подошёл вечер, снопа отправились к большаку. Думалось, что уж на ночь-то фашисты остановят по нему движение. Но сколько ни ждали, лёжа в густом придорожном ельнике, чтобы большак наконец очистился, все напрасно: как и днём, так и с приходом темноты тут по-прежнему громыхало железо, автомашины и танки ехали с зажжёнными фарами, далеко высвечивая и ночное небо, и лес но обе стороны дороги; то ли и вправду немцы уже никого не боялись, то ли пренебрегали опасностью.

Партизаны поняли, что перейти па другую сторону большака можно будет только тогда, когда наступит хоть малая передышка, когда образуется между вражескими колоннами нужный разрыв.

Момент такой они улучили только после полуночи. Не выдав себя, проскочили, словно лесные кабаны, друг за другом через большак, потом долго ломились по бурелому и завали, пока не наткнулись на глинистую тропку, но которой стало легче шагать. Но за то время, что они лежали при всей своей немудрёной амуниции в ельнике, протекли, подвешенные на ремнях, а то и в торбах через плечо, бутылки с зажигательной смесью и через одежду многих обожгли. Сначала ожоги почти не чувствовались. И партизаны не обратили па них особого внимания — ну, протекла смесь и протекла: плохо была закупорена. Да и спешка, в которой приходилось одолевать дорогу, чтобы как можно большее расстояние прошагать за ночь до Церковища, тоже не дала вовремя оглядеться. Только утром кое-кто заметил у себя волдыри и облезшую кожу.