Свои и чужие   ::   Чигринов Иван

— Когда это ещё намело, — первой, и как бы с явной насмешкой, отозвалась на её голос Зазыбова Марфа. — А теперя…— Замечание о лошади Марфа пропустила мимо ушей.

Кто-кто, а Денис Евменович знал, что его хозяйке Ганна не по душе, хоть и не из чего было волноваться после того, как в хату соломенной вдовы водворился Андрей Марухин. Он поморщился, хотел вставить несколько слов в беседу, которая не совсем ладно начиналась, однако Ганна поторопилась объяснить:

— Я до Дениса Евменыча. Дело у меня.

— Ну так погоди, Ганна, я зараз вот, только помогу отнести ушат в хлев, — кивнул ей Зазыба.

Ганна вслед за хозяевами подошла к распахнутым воротам в хлев, спросила:

— Хватит ли вам нынешний год чем скотину кормить? — И глянула наверх, на чердак, где обычно у крестьян хранится сено на метельную пору, когда нет возможности подобраться к стогу.

— Да вряд ли, — ответила ей Марфа.

— Ну, у вас ещё ничего, — без всякой зависти промолвила Ганна, — а вот у меня… Не знаю, как корова перезимует.

— Не одной тебе, всем придётся эту зиму побираться, — снова откликнулась из глубины хлева Зазыбова жена.

Зазыба вышел к Ганне, вытирая соломой руки, и насмешливо спросил:

— И у кого же вы намерены побираться? Кругом, сдаётся, одни только побирухи и остались. Война-то как раз на косовицу пришлась.

— Да и косить в ту пору некому было, — подхватила Ганна.

— И это правда. Вокруг разоренье — ни табаку, ни

куренья, — пошутил Зазыба.