JК
Сын счастья :: Вассму Хербьерг
Страница: 226 из 525 — Да, но…
И вдруг он сказал по-взрослому, даже не понимая, откуда к нему пришли эти слова:
— Но сама Олине, как и все остальное, принадлежит мне!
Элсе Мария уставилась на него:
— Значит, хозяевам Рейнснеса принадлежит и кухарка, и все-все?
— Конечно! — Он засмеялся, обращая всев шутку.
— Теперь уж я точно не посмею прийти к летнему хлеву! — Она вырвалась и захлопнула за собой дверь.
* * *
Вениамин постоянно подстерегал Элсе Марию. Не таясь помогал ей приносить воду или дрова.
Конечно, он помнил, что она только служанка, но это ничего не меняло. Он должен был добиться ее расположения.
Однажды Олине позвала его в буфетную. Она сидела на одном из обитых парчой кресел, которые стояли там, потому что пользовались ими только в исключительных случаях.
— Я все вижу и слышу, Вениамин, — сказала Олине. Он стоял у двери, не понимая, куда она клонит.
— Для меня не секрет, что ты Элсе Марии проходу не даешь.
Лучше было не возражать ей.
— Так вот, знай, я взяла на себя ответственность за эту девушку!
Ему оставалось только выслушать ее до конца.
— Ты уже взрослый, Вениамин. И знаешь, что мужчины готовы на многое, лишь бы проникнуть в комнату к служанкам. Почему, ты думаешь, никогда, если не считать бедняжки Стине, но то случилось много лет назад и в конторе при лавке… Почему, ты думаешь, прости мне, Господи, грехи мои тяжкие, в Рейнснесе никогда больше не случалось такого позора? А потому, что я всегда следила за порядком и сон у меня легче, чем у бабочки!
— Я бы никогда не причинил зла Элсе Марии! У него покраснело не только лицо, но и все тело.
— Ну так докажи мне это! — строго сказала Олине. Она задумалась, и Вениамину показалось, что она сейчас заплачет.
И вдруг он сказал по-взрослому, даже не понимая, откуда к нему пришли эти слова:
— Но сама Олине, как и все остальное, принадлежит мне!
Элсе Мария уставилась на него:
— Значит, хозяевам Рейнснеса принадлежит и кухарка, и все-все?
— Конечно! — Он засмеялся, обращая всев шутку.
— Теперь уж я точно не посмею прийти к летнему хлеву! — Она вырвалась и захлопнула за собой дверь.
* * *
Вениамин постоянно подстерегал Элсе Марию. Не таясь помогал ей приносить воду или дрова.
Конечно, он помнил, что она только служанка, но это ничего не меняло. Он должен был добиться ее расположения.
Однажды Олине позвала его в буфетную. Она сидела на одном из обитых парчой кресел, которые стояли там, потому что пользовались ими только в исключительных случаях.
— Я все вижу и слышу, Вениамин, — сказала Олине. Он стоял у двери, не понимая, куда она клонит.
— Для меня не секрет, что ты Элсе Марии проходу не даешь.
Лучше было не возражать ей.
— Так вот, знай, я взяла на себя ответственность за эту девушку!
Ему оставалось только выслушать ее до конца.
— Ты уже взрослый, Вениамин. И знаешь, что мужчины готовы на многое, лишь бы проникнуть в комнату к служанкам. Почему, ты думаешь, никогда, если не считать бедняжки Стине, но то случилось много лет назад и в конторе при лавке… Почему, ты думаешь, прости мне, Господи, грехи мои тяжкие, в Рейнснесе никогда больше не случалось такого позора? А потому, что я всегда следила за порядком и сон у меня легче, чем у бабочки!
— Я бы никогда не причинил зла Элсе Марии! У него покраснело не только лицо, но и все тело.
— Ну так докажи мне это! — строго сказала Олине. Она задумалась, и Вениамину показалось, что она сейчас заплачет.