JК
Тайны войны :: Корольков Юрий Михайлович
Страница: 206 из 1033Но улицы, по которым они шли, тоже, казалось, наполнились мраком.
– Что-то случилось. Может, на станции.
– Нет, там в окне горит свет... Вон еще.
С противоположной стороны улицы раздался голос карабинера, топавшего по каменным плитам тротуара:
– Эй вы, гасите свет! Или ждете особого приказа?
– Это не нам, – сказала Анжелина. – Какой приказ?
– Не знаю... Мы с тобой все проворонили.
В окне, подле которого остановились карабинеры, свет погас, и на улицу высунулся человек в белом:
– Извините, синьоры, но жена куда-то задевала мои ночные туфли.
– Это нас не касается. В потемках теряйте хоть собственную жену... Эй вы! Какого черта не тушите свет? Слышите, на четвертом этаже!
Фасад большого дома погрузился во мрак, и только под крышей в единственном окне теплился свет. Карабинер еще раз выругался и сказал другому:
– Придется лезть самому. На лестнице такая темень, дай твой фонарик.
Говоривший исчез в подъезде, другой остался ждать на улице, глядел, подымая голову, – выключен ли наверху свет.
Бруно с Анжелиной постояли из любопытства и, дождавшись, когда погас в окне свет, пошли к дому. Они рассчитывали еще завернуть в тратторию перекусить.
В окнах траттории тоже стояла темень, а на двери висела квадратная бумажка. Она белела, как выстиранное полотенце на веревке, перекинутой через улицу. Рядом, загораживая дорогу, стоял еще один карабинер и говорил с подвыпившими прохожими.
– Что-то случилось. Может, на станции.
– Нет, там в окне горит свет... Вон еще.
С противоположной стороны улицы раздался голос карабинера, топавшего по каменным плитам тротуара:
– Эй вы, гасите свет! Или ждете особого приказа?
– Это не нам, – сказала Анжелина. – Какой приказ?
– Не знаю... Мы с тобой все проворонили.
В окне, подле которого остановились карабинеры, свет погас, и на улицу высунулся человек в белом:
– Извините, синьоры, но жена куда-то задевала мои ночные туфли.
– Это нас не касается. В потемках теряйте хоть собственную жену... Эй вы! Какого черта не тушите свет? Слышите, на четвертом этаже!
Фасад большого дома погрузился во мрак, и только под крышей в единственном окне теплился свет. Карабинер еще раз выругался и сказал другому:
– Придется лезть самому. На лестнице такая темень, дай твой фонарик.
Говоривший исчез в подъезде, другой остался ждать на улице, глядел, подымая голову, – выключен ли наверху свет.
Бруно с Анжелиной постояли из любопытства и, дождавшись, когда погас в окне свет, пошли к дому. Они рассчитывали еще завернуть в тратторию перекусить.
В окнах траттории тоже стояла темень, а на двери висела квадратная бумажка. Она белела, как выстиранное полотенце на веревке, перекинутой через улицу. Рядом, загораживая дорогу, стоял еще один карабинер и говорил с подвыпившими прохожими.