JК
Тайны войны :: Корольков Юрий Михайлович
Страница: 912 из 1033Сколько раз приходилось стоять в холодном, каменном гробу карцера! Стоять куда дольше, чем здесь. Кажется, теперь это все позади, в прошлом...
Челино-старший покинул свое убежище, когда услышал внизу торопливые женские шаги и голос матери, – она озабоченно спрашивала о чем-то Анжелину.
– Где же он? – растерянно сказала Анжелина, заглянув в пустую комнату. – Уж не ушел ли куда?
– Здравствуй, мать.
Луиджи вошел следом за женщинами. Он поцеловал мачеху.
– Давно мы с тобой не видались, – сказала Кармелина. – Ты еще больше стал походить на отца. Где же ты пропадал? Думаю, мог бы дать о себе знать. Или, может быть, перестал считать меня матерью?
– Не мог, мать.
Луиджи развязал шарф, снял берет. Мать очень мало изменилась за эти годы. Конечно, немного постарела, осунулась, но на лице по-прежнему ни единой морщинки. Такие лица рисовали на старых иконах. Под внешней суровостью Луиджи угадал теплые чувства, охватившие Кармелину при встрече с пасынком.
– Не мог, – повторил он, – но я о тебе всегда помнил, мать.
– Тогда хорошо. А мы с тех пор, как заходил твой приятель, больше о тебе и не слышали.
– Так Орриго к вам заходил? Значит, он добрался до Рима. Где он?
Луиджи оживился. Вот это здорово! Стало быть, Орриго удалось бежать из концлагеря. Может, через него удастся наладить связи...
– Кто его знает, может, Орриго, может, нет. Он не назвал своего имени. Обещал зайти. Уж второй год, как заходит.
– Какой он? Худощавый, высокий?
– Вроде тебя.
Челино-старший покинул свое убежище, когда услышал внизу торопливые женские шаги и голос матери, – она озабоченно спрашивала о чем-то Анжелину.
– Где же он? – растерянно сказала Анжелина, заглянув в пустую комнату. – Уж не ушел ли куда?
– Здравствуй, мать.
Луиджи вошел следом за женщинами. Он поцеловал мачеху.
– Давно мы с тобой не видались, – сказала Кармелина. – Ты еще больше стал походить на отца. Где же ты пропадал? Думаю, мог бы дать о себе знать. Или, может быть, перестал считать меня матерью?
– Не мог, мать.
Луиджи развязал шарф, снял берет. Мать очень мало изменилась за эти годы. Конечно, немного постарела, осунулась, но на лице по-прежнему ни единой морщинки. Такие лица рисовали на старых иконах. Под внешней суровостью Луиджи угадал теплые чувства, охватившие Кармелину при встрече с пасынком.
– Не мог, – повторил он, – но я о тебе всегда помнил, мать.
– Тогда хорошо. А мы с тех пор, как заходил твой приятель, больше о тебе и не слышали.
– Так Орриго к вам заходил? Значит, он добрался до Рима. Где он?
Луиджи оживился. Вот это здорово! Стало быть, Орриго удалось бежать из концлагеря. Может, через него удастся наладить связи...
– Кто его знает, может, Орриго, может, нет. Он не назвал своего имени. Обещал зайти. Уж второй год, как заходит.
– Какой он? Худощавый, высокий?
– Вроде тебя.