Так называемая личная жизнь (Из записок Лопатина)   ::   Симонов Константин Михайлович

Продолжая смотреть на приближающиеся пятнышки танков, Лопатин знал, что все равно первым – немцы это или наши – поймет не он, а Чижов, который уже было приподнялся и хотел что-то сказать, но промолчал. Должно быть, проверял себя. А еще через минуту, повернув свое детское лицо к Лопатину, сказал спокойно, как о само собой разумевшемся:

– Наши, разведка, Т-34. И десантники на броне. Отползем немного отсюда, а то еще подумают, вдруг тут на кладбище засада, дадут по нему на всякий случай – и прощай!

Пока они отползали, танки все увеличивались. Средний уже приближался к дороге, где стояли наши горелые машины. Другой забрал вправо, обходя сзади разбитый хутор, из которого вчера стреляли немцы, а третий, подойдя метров на восемьсот, ударил по мертвой немецкой самоходке.

– Страхуется все же, – сказал Чижов, когда снаряд, не попавший в самоходку, с визгом прошел у них над головами, ударился далеко сзади в землю, вздыбил ее, срикошетил и снова ударился. Танк выстрелил еще раз, и самоходка задымила. Сначала потянулся дым, а за ним вспыхнуло пламя, вырвавшееся назад через круглый задний люк «фердинанда».

– Никого в ней нет, – сказал Чижов, – или сразу убитые были, или ушли ночью. Что ж бы, они сидели, не показывались?

Танк подошел ближе к самоходке, но больше не стрелял. Было видно, как с него соскочили автоматчики и пошли от продолжавшего гореть «фердинанда» к дороге. Почти одновременно соскочили и пошли к дороге автоматчики и с другого танка.

– Ну что? – сказал Чижов, глядя на «тридцатьчетверку», стоявшую возле «фердинанда».