JК
Война претендентов :: Мерфи Уоррен
Страница: 16 из 319Правда, годы не затронули зеркало души — глаза, которые сверкали, как умолодого, и не утратили свой темный, почти шоколадный цвет.
Теперь эти глаза внимательно разглядывали Римо, его одежду из оленьей кожи, расшитые бисером мокасины и перо красного ястреба в отросших до плеч волосах.
Римо пустил кобылу галопом. На полпути всадники встретились. Лошади их стали дружески тереться мордами.
И Римо, и Чиун молча выжидали, настороженно глядя друг на друга. Учитель, раскрывший Римо все секреты правильного дыхания, которые высвобождали почти сверхчеловеческие возможности ума и тела, был одет в полосатое, как шкура тигра, кимоно, которое полагалось носить любому мастеру Синанджу. Его пальцы с длинными, похожими на когти, ногтями крепко сжимали поводья. Выражение лица оставалось непроницаемым.
— Навещал Коджонга? — спросил Римо, чтобы нарушить наконец затянувшееся молчание.
— Я принес своему предку печальную весть, — мрачно ответил Чиун. Сухой пыльный ветерок трепал его жидкую, клочковатую бороденку.
— Что за весть такая?
— Я сообщил ему, что из-за ослиного упрямства двух его потомков он навеки обречен лежать в беспросветном мраке пещеры.
Стараясь не выходить из себя, Римо возразил:
— Помнишь, я встретил Коджонга там, в загробном мире? Он чувствует себя отлично!
— Его прах тоскует по родной земле и жаждет вернуться в милую Корею.
Теперь эти глаза внимательно разглядывали Римо, его одежду из оленьей кожи, расшитые бисером мокасины и перо красного ястреба в отросших до плеч волосах.
Римо пустил кобылу галопом. На полпути всадники встретились. Лошади их стали дружески тереться мордами.
И Римо, и Чиун молча выжидали, настороженно глядя друг на друга. Учитель, раскрывший Римо все секреты правильного дыхания, которые высвобождали почти сверхчеловеческие возможности ума и тела, был одет в полосатое, как шкура тигра, кимоно, которое полагалось носить любому мастеру Синанджу. Его пальцы с длинными, похожими на когти, ногтями крепко сжимали поводья. Выражение лица оставалось непроницаемым.
— Навещал Коджонга? — спросил Римо, чтобы нарушить наконец затянувшееся молчание.
— Я принес своему предку печальную весть, — мрачно ответил Чиун. Сухой пыльный ветерок трепал его жидкую, клочковатую бороденку.
— Что за весть такая?
— Я сообщил ему, что из-за ослиного упрямства двух его потомков он навеки обречен лежать в беспросветном мраке пещеры.
Стараясь не выходить из себя, Римо возразил:
— Помнишь, я встретил Коджонга там, в загробном мире? Он чувствует себя отлично!
— Его прах тоскует по родной земле и жаждет вернуться в милую Корею.