Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага   ::   Амаду Жоржи

– Я? Вы меня гоните? Посмотрите-ка на неё… Женщина каких… сошедшаяся с женатым человеком…

– Сейчас же вон! Быстро!

Увидев глаза Терезы, сплетница побледнела. Тереза, не желая знать, всё знала. Нет, не от доктора, с его языка не слетело ни одно слово о дочери, но вот его молчание, теперь редкий, бывший столь обычным смех. Я знаю всё, даже когда молчу, делая вид, что ничего не знаю. Вот и Тереза делала вид, что ничего не знает, хотя в последние месяцы кумушки, слуги и друзья перестали касаться неприятных для них, скандальных фактов. Падре Винисиус, вернувшийся с завода, где служил мессу, рассказывал: десятки приглашенных из Баии и Аракажу, такого праздника сегодня не делают нигде, только на заводе в Кажазейрасе. Доктор присутствовал, ни с кем особенно не общался, был любезен со всеми, хозяин дома, не имеющий себе равных. Но праздник в последние годы стал иным, не похожим на прошлые праздники на ферме, с мессой, крещением, свадьбами, обильным угощением, детишками, взбирающимися на намыленный столб, с бегом наперегонки, музыкой и фанданго в доме Раймундо Аликате. Теперь фанданго устраивалось в большом доме, какое фанданго! Когда руководил детьми и племянниками доктор, это было великолепно. Но бал был в разгаре, когда падре увидел, что Эмилиано Гедес вышел из дома в одиночестве и направился к конюшне, где заржал черный конь, при­знав хозяина.

Тереза держалась празднично и весело, была более нежной и самоотверженной, чтобы хоть как-то восстановить мир и радость в доме, тот мир и радость, что давал ей за эти годы доктор.