Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага   ::   Амаду Жоржи

 – Врач Амарилио отдается воспоминаниям: – Он всегда приезжал с покупками. Самыми разными. Этот дом был обустроен им лично. А молельню вы видели? Я нашел её в одной дыре, что в трёх легуа отсюда, у одного больного, сказал доктору Эмилиано, он захотел видеть её немедленно, и мы отправились на следующее утро туда на лошадях. Хозяин, бедняк, не хотел сказать цену: рухлядь, сваленная в углу, и всё. Оценил её доктор, заплатил абсурдную цену.

Какой бы абсурдной она ни была, но он заплатил, и, конечно, это дёшево. Ведь молельня в любом анти­кварном магазине стоит кучу денег. Кроме того, вся мебель. Тулио во всём видит руку тестя. Нигде, ни в столичном доме в Баии, ни в большом доме при заводе, нигде не чувствуется так остро присутствие Эмилиано Гедеса. В столичном доме преобладают роскошь, сдержанный вкус великолепных апартаментов Ирис и экстравагантных Апаресиды и Жаиро. В большом доме при заводе, только в той части, что он за собой оставил, чувствуется смесь изысканности и простоты, во всех остальных, как, например, в больших залах, в скоплении вещей чувствуются Милтон и неряшливость Ире­не. В доме в Эстансии всё в полном соответствии со вкусом хозяина дома. Это не просто удобный и приятный дом, понимает Тулио. Это еще и домашний очаг – своеобразное мистическое убежище, о котором наслышан Тулио с детства. Таким был дом одного его дяди, миниатюриста во дворце Питти во Флоренции.

– Сколько времени длилась эта связь, вы знаете?

Врач Амарилио прикидывает.