JК
Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага :: Амаду Жоржи
Страница: 591 из 649Раньше он называл её статуэткой Танагры, загадочной Джокондой, но, овладев ею обнаженной, шепчет ей в ухо:
– Жозефина, моя Жозефина!
– Почему Жозефина? О, Святая Дева, какое ужасное имя!
– Норазве я не твой Наполеон, не твой Бонапарт? Разве не на Жозефине он был женат?
– А я предпочитаю быть Марией Антуанеттой.
– Исторически это не верно, дорогая, но так и быть, Мария…
– Какая мне разница? – Она заткнула ему рот поцелуем вампирши.
Нет, ни Жозефина, ни Мария Антуанетта, и, если бы бакалавр Котиас осмелился, он назвал бы её теперь Мессалиной. Бада – настоящая фурия, сумасбродство, инспектор прикладывал максимум усилий, чтобы быть с ней на уровне. Его супруга Кармен, урожденная Сар-динья, с весьма жестким характером, когда замечала его интерес к какой-нибудь женщине, всегда с презрением говорила: «Как ты себя ведешь? Это же непристойно, и не ставь меня в глупое положение».
Это его приводило в замешательство, создавало трудности, что и было целью Кармен. С Бадой, к счастью, скромничать было незачем. Ненасытная корова, распущенная, она хотела знать всё о зоне; не только о возникшем вчера конфликте и триумфальной победе Элио, а о жизни проституток во всех подробностях, ах! Как бы она хотела побывать в борделе! Она кусает губы, прижимается к груди инспектора и в самый ответственный момент молит:
– Назови меня проституткой, обругай, избей, мой полицейский!
Квартира Бады находится в доме, что стоит на вершине холма Гамбоа, и инспектор, покуривая сигарету и слушая мелодию итальянской песенки, видит в окно стоявшие в порту американские корабли.
– Жозефина, моя Жозефина!
– Почему Жозефина? О, Святая Дева, какое ужасное имя!
– Норазве я не твой Наполеон, не твой Бонапарт? Разве не на Жозефине он был женат?
– А я предпочитаю быть Марией Антуанеттой.
– Исторически это не верно, дорогая, но так и быть, Мария…
– Какая мне разница? – Она заткнула ему рот поцелуем вампирши.
Нет, ни Жозефина, ни Мария Антуанетта, и, если бы бакалавр Котиас осмелился, он назвал бы её теперь Мессалиной. Бада – настоящая фурия, сумасбродство, инспектор прикладывал максимум усилий, чтобы быть с ней на уровне. Его супруга Кармен, урожденная Сар-динья, с весьма жестким характером, когда замечала его интерес к какой-нибудь женщине, всегда с презрением говорила: «Как ты себя ведешь? Это же непристойно, и не ставь меня в глупое положение».
Это его приводило в замешательство, создавало трудности, что и было целью Кармен. С Бадой, к счастью, скромничать было незачем. Ненасытная корова, распущенная, она хотела знать всё о зоне; не только о возникшем вчера конфликте и триумфальной победе Элио, а о жизни проституток во всех подробностях, ах! Как бы она хотела побывать в борделе! Она кусает губы, прижимается к груди инспектора и в самый ответственный момент молит:
– Назови меня проституткой, обругай, избей, мой полицейский!
Квартира Бады находится в доме, что стоит на вершине холма Гамбоа, и инспектор, покуривая сигарету и слушая мелодию итальянской песенки, видит в окно стоявшие в порту американские корабли.