Страница:
170 из 369
– Родик… – прошелестел голос Маши.
– Машенька! – Родик приподнялся на локте. Свечение стало угасать, и в проеме дверцы кареты возник силуэт Маши. Где-то далеко полыхнули зарницы…
– Родик… – сказала Маша и опустилась перед ним на колени. – Сегодня последняя ночь. Завтра меня уже не будет.
– Что ты, Машенька?! Что ты?! – зашептал Родик. – Родная моя, любимая…
Маша закрыла за собой дверцу кареты и стала раздеваться.
– Родик, сегодня последняя ночь в нашей жизни… Я хочу, чтобы у нас с тобой было все как у людей…
И тут грянул страшный гром!!! Сверкали молнии, хлестал ливень, небо раскалывалось диким грохотом! Казалось, что возмутились все силы небесные и в ярости своей хотят раздавить, утопить, уничтожить эту нелепую, беззащитную старую карету без колес, стоящую на голой земле…
Обнаженные и счастливые, они лежали, слегка прикрытые старой лошадиной попоной, и Маша нежно говорила Родику:
– Если бы ты знал, как я благодарна Господу, что встретила таких людей, как Антон Францевич, как Федя, Тихон… Как ты – любимый мой, жулик мой ненаглядный…
– Ну почему жулик, Машенька? Я же не для себя – для дела, для людей… – У Родика уже закрывались глаза.
– Да разве я виню тебя, солнышко? Я же понимаю, что ты просто живешь в такой системе, где без этого еще долго будет не обойтись. Спи. Спи, мой родной… Спасибо тебе и прости меня, Господи!..
***
30 октября 1837 года митрополит благословлял паровоз, к которому были прицеплены семь ваго
|< Пред. 168 169 170 171 172 След. >|