JК
Толчек восемь баллов :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 218 из 369 – Клава выпивает, хрустит огурцом. – Настюха! Хоть студень-то спробуй. Домашний. С чесночком. Это тебе не магазинный – ухо-горло-нос-сиськи-письки-хвост.
Настя вежливо пробует студень.
– Лучше б двадцать пять капель приняла, чем курить, – говорит одна продавщица Насте.
– А в «Аргументах и фактах» написано, что в Калифорнии уже больше никто не курит. Во дают! Да? – говорит другая.
– Это почему же? – лениво осведомляется третья.
– Люди, которые живут хорошо, хотят прожить дольше, – объясняет Клава.
Заглядывает полупьяный небритый магазинный работяга:
– Наська! Обратно твой хахаль пришел. С тебя стакан. Гы-ы!
– Иди, иди, стаканщик хренов! – кричит Клава. – Ты с холодильника товар в отдел поднимай!
– А нальешь?
– Догоню и еще добавлю!
Работяга исчезает. Настя гасит сигарету и поднимается.
– Смотри, девка, – говорит Клава.
– Женится – тогда пусть хоть ложкой хлебает, – говорит вторая.
– Ихне дело не рожать – сунул, вынул и бежать, – говорит третья.
– Ето точно, – подтверждает четвертая.
Настя усмехается и выходит. Клава кричит ей вслед:
– Особо не рассусоливай! Через двадцать минут открываемся!
В грязном отгороженном тупичке замагазинного лабиринта среди смятых коробок и ломаных тарных ящиков Мишка тискает Настю.
Настя вежливо пробует студень.
– Лучше б двадцать пять капель приняла, чем курить, – говорит одна продавщица Насте.
– А в «Аргументах и фактах» написано, что в Калифорнии уже больше никто не курит. Во дают! Да? – говорит другая.
– Это почему же? – лениво осведомляется третья.
– Люди, которые живут хорошо, хотят прожить дольше, – объясняет Клава.
Заглядывает полупьяный небритый магазинный работяга:
– Наська! Обратно твой хахаль пришел. С тебя стакан. Гы-ы!
– Иди, иди, стаканщик хренов! – кричит Клава. – Ты с холодильника товар в отдел поднимай!
– А нальешь?
– Догоню и еще добавлю!
Работяга исчезает. Настя гасит сигарету и поднимается.
– Смотри, девка, – говорит Клава.
– Женится – тогда пусть хоть ложкой хлебает, – говорит вторая.
– Ихне дело не рожать – сунул, вынул и бежать, – говорит третья.
– Ето точно, – подтверждает четвертая.
Настя усмехается и выходит. Клава кричит ей вслед:
– Особо не рассусоливай! Через двадцать минут открываемся!
В грязном отгороженном тупичке замагазинного лабиринта среди смятых коробок и ломаных тарных ящиков Мишка тискает Настю.