JК
Тоно Бенге :: Уэллс Герберт
Страница: 400 из 537Леди Оспри, видимо, считала полеты самой неприличной и неуместной темой разговора — кощунственным вторжением в ангельские сферы.
— Это не полеты, — объяснил я. — Мы еще, в сущности, не летаем.
— И никогда не будете летать, — отрезала она. — Никогда.
— Что ж, — сказал я. — Каждый делает, что может.
Леди Оспри приподняла свою маленькую руку, затянутую в перчатку, фута на четыре над землей.
— Вот так, — сказала она. — Вот так. И не выше этого. — Щеки ее побагровели. — Не выше, — повторила она самым решительным тоном и отрывисто кашлянула.
— Благодарю вас, — сказала она, разделавшись то ли с девятым, то ли с десятым пирожным.
Беатриса громко рассмеялась, весело поглядывая на меня. Я расположился на траве, и, быть может, это и заставило леди Оспри смутно вспомнить об изгнании из рая.
— «Ты будешь ходить на чреве твоем, во все дня жизни твоей», — негромко и внушительно произнесла она.
После чего мы больше не говорили о воздухоплавании.
Беатриса сидела, забившись в кресло, и смотрела на меня так же испытующе, с тем же дерзким вызовом, как когда-то во время чаепития у моей матери. Просто удивительно, она ничуть не изменилась — маленькая принцесса моих блейдсоверских дней: все так же упрямы и непокорны вьющиеся волосы, и голос тот же, а казалось бы, все это должно было неузнаваемо измениться. Она по-прежнему была скорой на выдумку, опрометчивой и решительной.
Беатриса неожиданно поднялась.
— Это не полеты, — объяснил я. — Мы еще, в сущности, не летаем.
— И никогда не будете летать, — отрезала она. — Никогда.
— Что ж, — сказал я. — Каждый делает, что может.
Леди Оспри приподняла свою маленькую руку, затянутую в перчатку, фута на четыре над землей.
— Вот так, — сказала она. — Вот так. И не выше этого. — Щеки ее побагровели. — Не выше, — повторила она самым решительным тоном и отрывисто кашлянула.
— Благодарю вас, — сказала она, разделавшись то ли с девятым, то ли с десятым пирожным.
Беатриса громко рассмеялась, весело поглядывая на меня. Я расположился на траве, и, быть может, это и заставило леди Оспри смутно вспомнить об изгнании из рая.
— «Ты будешь ходить на чреве твоем, во все дня жизни твоей», — негромко и внушительно произнесла она.
После чего мы больше не говорили о воздухоплавании.
Беатриса сидела, забившись в кресло, и смотрела на меня так же испытующе, с тем же дерзким вызовом, как когда-то во время чаепития у моей матери. Просто удивительно, она ничуть не изменилась — маленькая принцесса моих блейдсоверских дней: все так же упрямы и непокорны вьющиеся волосы, и голос тот же, а казалось бы, все это должно было неузнаваемо измениться. Она по-прежнему была скорой на выдумку, опрометчивой и решительной.
Беатриса неожиданно поднялась.