Тот, кто следовал за мистером Рипли   ::   Хайсмит Патриция

Вы ее знаете? Внизу — все в бежево-сероватой гамме, наверху — радуга в ярко-красных тонах, а сквозь нее просвечивают контуры зданий — неясные и угловатые, так что не понять, какой это город — Нью-Йорк или Мехико.

Том вспомнил этот пейзаж. Картина Бернарда Тафтса.

— Конечно, знаю, — произнес он так, словно ему напомнили о любимой им вещи. — Твоему отцу нравится Дерватт?

— Да он всем нравится. Его картины... Они какие-то очень теплые, человечные, что ли. У современных, модерновых художников такое не часто видишь. Но это, конечно, если тебя тянет именно к подобным вещам. Возьмите Фрэнсиса Бэкона — вот он и правдивый, и ничего не приглаживает, но ведь и здесь то же самое можно увидеть, хотя на картине всего лишь две маленькие девчушки.

Фрэнк кивком указал на полотно, где на фоне пылающего очага были изображены две малышки, сидящие на красных стульчиках. Если исходить из сюжета, то об этой картине можно было сказать, что она проникнута теплом, но Том понимал: мальчик имеет в виду совсем иное, а именно — отношение к своим персонажам самого художника. Технически это было выражено через двойные контуры фигур и лиц.

Странное дело — Том почувствовал себя чуть ли не лично обиженным тем, что Фрэнк остановил свой выбор не на «Мужчине в кресле», в котором было ничуть не меньше тепла, хотя ни мужчина, ни кресло не пылали ярким пламенем. Это полотно было фальшивкой, но именно из-за этого оно и нравилось Тому.