JК
Волшебные узоры :: Лаврова Ольга
Страница: 68 из 72Живой фальшивомонетчик! До конца дней хватит рассказывать.
– Если б не мы? Как, Игнат? – тихо спросил Пал Палыч.
– Н-нет… все равно нет… – Игнат швырнул на пол забытые в руке, поруганные свои гравюры.
«Как знать, хорошо, что мы поспели вовремя», – подумалось Знаменскому.
Афоня сполз с дивана, собирал гравюры, давясь слезами, что-то бормоча. Пал Палыч расслышал «благодетель» и, кажется, «санитар истории».
Михеев поник, раздавленный. И Пал Палыч чувствовал – не он уложил Михеева на лопатки, тот еще сопротивлялся бы, если б не отшатнулись от него ребята, не отвергли его.
На секунду возник Томин, вручил записную книжку и письмо. Книжку Пал Палыч полистал бегло – немногочисленные адреса и телефоны. Взял конверт. Чистенький, совсем свежий, он заключал в себе пожелтевший от времени, до ветхости затертый листок. Ему, пожалуй, лет пятьдесят. Но тотчас Пал Палыч поправил себя: тогда писали перьевыми ручками, с нажимом и волосяными линиями. Этот же листок истрепался потому, что хранили его не в ящике для бумаг, а долго-долго носили в кармане.
Пробежал первые строки. Письмо от женщины, с которой Михеев был когда-то близок. Вероятно, и его отложил бы Знаменский на потом: читать чужие письма – не привилегия, а обязанность следователя, всегда немного стыдная, особенно на людях. Но Михеев, громко задышал, заворочался, привлекая к себе внимание.
– Я вас очень прошу, Павел Павлович, – почти униженно произнес он, – наедине.
– Если б не мы? Как, Игнат? – тихо спросил Пал Палыч.
– Н-нет… все равно нет… – Игнат швырнул на пол забытые в руке, поруганные свои гравюры.
«Как знать, хорошо, что мы поспели вовремя», – подумалось Знаменскому.
Афоня сполз с дивана, собирал гравюры, давясь слезами, что-то бормоча. Пал Палыч расслышал «благодетель» и, кажется, «санитар истории».
Михеев поник, раздавленный. И Пал Палыч чувствовал – не он уложил Михеева на лопатки, тот еще сопротивлялся бы, если б не отшатнулись от него ребята, не отвергли его.
На секунду возник Томин, вручил записную книжку и письмо. Книжку Пал Палыч полистал бегло – немногочисленные адреса и телефоны. Взял конверт. Чистенький, совсем свежий, он заключал в себе пожелтевший от времени, до ветхости затертый листок. Ему, пожалуй, лет пятьдесят. Но тотчас Пал Палыч поправил себя: тогда писали перьевыми ручками, с нажимом и волосяными линиями. Этот же листок истрепался потому, что хранили его не в ящике для бумаг, а долго-долго носили в кармане.
Пробежал первые строки. Письмо от женщины, с которой Михеев был когда-то близок. Вероятно, и его отложил бы Знаменский на потом: читать чужие письма – не привилегия, а обязанность следователя, всегда немного стыдная, особенно на людях. Но Михеев, громко задышал, заворочался, привлекая к себе внимание.
– Я вас очень прошу, Павел Павлович, – почти униженно произнес он, – наедине.