Триптих   ::   Ардов Михаил

До тех пор доведем: "Скажи: Господи, благослови, да перекрестись - сейчас попьешь". Как перекрестится, скажет - вся ослабнет. Попьет святой водички... Тут я снимаю с нее рубаху - хоть выжимай, вся мокрая. Надеваем на нее чистую. Положим ее на кровать - она уж ничего не может... Я побегу домой, печку истоплю, приберусь - ведь я у старицы жила. Иду обратно. Как она меня в дверях схватит! "Ах, Шуренок, косаренок!" Как схватила, так у меня кофты как не бывало - разорвала всю. Как погляжу, крест у них был большой медный, толстый - пополам переломила - вот какая силища. Тут матушка Игуменья говорят: "Надо у нее молебен отслужить. Спасителю". Спаситель-то у нас образ чудотворный был. Отец Петр у нас служил тогда. Я прихожу к ней, а она мне и говорит "Ты знаешь?" - "А чего?" - "Сегодня ко мне принесут чудовище. Два эфиопа. (Это она про икону да про матушку Игуменью с отцом Петром.) Куда же деваться Святому Духу?" - "Какой, - говорю, - у тебя Святой Дух?" "Куда ему деваться, пока они здесь?" Ладно-хорошо. Обедня отошла, матушка Игуменья несут икону Спасителя, водосвятие приготовили. А Мать Ириша: "Ой! Чудовище-то тащат! И два эфиопа идут". А она к постели привязана. Молебен отслужили. Она лежала как мертвая, вся даже потемнела. Окропили ее святой водой. Как они ушли, развязали ее, она говорит: "Вот ведь Святой Дух на помойной яме стоял, пока были здесь..." - "Вот, - говорю, - и святой твой дух... Да и ты эдакая же..." Тут Мать Анна Каткова подошла. "Уйди, говорит, - окаянный, страшилище, из рабы божией Ириши. Она ведь у нас какая хорошая была, а ты ее, окаянный, испортил.