У нас уже утро   ::   Чаковский Александр Борисович

– Что же вы молчите? – спросила девушка. – Решили сохранить инкогнито?

– Нет, почему же, – неопределённо отозвался он. – Моя фамилия Доронин.

Есть ему не хотелось, спать тоже. Достав из чемодана книгу, купленную во Владивостоке у букиниста, он раскрыл её. Это была книга Дорошевича о Сахалине, изданная задолго до революции. Читать было трудно – свет горел очень тускло, и Доронин рассеянно перелистывал страницы, невольно прислушиваясь к тому, что говорили соседи.

«Сахалин, – читал он, – суровый и холодный остров. Его скалистый берег лижет холодное северное течение, в незапамятные времена прорвавшееся Татарским проливом. Здесь суровая, лютая зима. Здесь неделями продолжается пурга, крутят огромные снежные смерчи, по крышу засыпают дома…»

– Так, – сказал Весельчаков, обращаясь к Ольге и, видимо, продолжая прерванный появлением Доронина разговор. – На постоянную, значит, работу едете?

– На постоянную.

– Значит, расписание вам такое вышло – на Сахалин ехать?

– Какое же расписание? – звонко сказала Ольга. – Кончила вуз, стали распределять выпускников на работу, я и вызвалась поехать.

– А может, у вас там, барышня, жених обитает?

– Откуда же там жених?

– Ну, из военных, скажем. Бывает.

– Никого у меня там нет, – смущаясь и сердясь, ответила Ольга.

Этот разговор, видимо, доставлял Весельчакову большое удовольствие. Трудно было понять, одобряет он Ольгу или подтрунивает над ней.