У нас уже утро   ::   Чаковский Александр Борисович

– Как? – повернулся к своему товарищу Дмитрий Алексеевич.

Тот покрутил головой.

– Ты старшой, ты – решай.

– Ладно, товарищ директор, – сказал парень, протягивая Доронину руку, – может, и порыбачим вместе. Человек вы, видать, подходящий. Только сначала я всё-таки в обком загляну. А там и до вас. Дорогу найду, не объясняйте, на своей земле живём, не на чужой. Спасибо за чай.

Подхватив свои чемоданы, парни вышли из палатки.

В тот же вечер, заручившись согласием пятнадцати рыбаков работать на западном берегу, Доронин тронулся в обратный путь.

Приближаясь на своей полуторке к комбинату, Доронин впервые почувствовал, что возвращается домой. Здесь, вблизи комбината, и сопки показались ему родными, и море приветливым, и небо весёлым. Когда он увидел знакомые длинные строения, сердце у него забилось чаще. Это было его место на земле; здесь жили люди, которых он успел полюбить.

Первый дом, построенный по инициативе Доронина, был готов.

В сущности, он больше походил на большую деревенскую избу, состоящую из четырёх просторных светлых комнат.

Но дело было не в этом. На фоне вечнозелёных сопок, в окружении жалких японских лачуг появился настоящий русский дом. Он стоял на земле прочно, основательно, словно уйдя в неё корнями.

Торжественное открытие дома было назначено на пять часов вечера.

Задолго до торжества Доронин и Нырков поднялись по широким ступеням крытого крыльца и, глубоко вдыхая бодрящий, пряный запах смолы и свежего тёса, вошли в сени.