У нас уже утро   ::   Чаковский Александр Борисович

– Что ж, – неестественно громко сказал Весельчаков, – раз такое дело, выпить надо. Ты водку пьёшь?

– Пью.

Весельчаков достал из чемодана, стоявшего в углу, бутылку, два стакана и жареную рыбу.

Когда он разливал водку, было слышно, как горлышко бутылки стучит о край стакана.

– Пей! – громко сказал Весельчаков. – Ты японскую-то уважаешь?

– Не пробовал ещё.

– А настоящей с материка не захватил?'

– Не захватил.

– Ну, давай.

Дмитрий выпил залпом и поморщился. А Весельчаков пил долго, словно боялся возобновления разговора.

– Дрянь напиток, – наконец сказал он, вытирая губы ладонью. – Ты что же… завербовался?

– Завербовался.

Разговор явно не клеился.

– В дому-то старом жили? – не глядя на сына, спросил Весельчаков.

– Старый дом немцы сожгли. Сейчас новый выстроили.

Весельчаков опустил голову:

– А я вот… Завертела меня жизнь…

Они снова помолчали.

– Ты что же, – наливая по второй, громко спросил Весельчаков, – рыбачить здесь будешь?

Дмитрий молчал.

– Тут с умом рыбачить нужно. Народишко хлипкий, настоящих рыбаков мало. Ко мне на сейнер пойдёшь?

– Я… не буду здесь работать, отец, – тихо сказал Дмитрий.

– Не будешь? – переспросил Весельчаков. – Ай переводят?

– Нет. Я сам.

– Это почему?

– Плохо здесь о тебе говорят, отец.

– Обо мне? – встрепенулся Весельчаков. – Кто же это обо мне говорит, а?

– Люди.