Угодило зернышко промеж двух жерновов   ::   Солженицын Александр Исаевич

И - дочь генерала Самсонова - да! - сидела с нами за столом! и уверяла, что я вылепил её отца совершенно как онбыл. Высокая для меня похвала. Дела мои на этом континенте исчерпывались. Ещё - впервые! - встреча с Вильямом Одомом, "невидимкой", близ Вест-Пойнта, и мог я теперь крепко пожать руку человеку, вывезшему половину моего архива, половину моей жизни. Ещё летняя русская школа в вермонтском Норвиче. А что же - мой новый дом, где же он? Ведь я, кажется, уже переехал в Америку, и теперь бы мне нырнуть к себе? увы, вермонтские "риэлторы" ещё ничего путного Алёше не предложили, ни дома подходящего, ни даже голого участка. А у него пока прекращалась возможность со мною ездить. И так работать мне было - негде, пропадало время. Переезд не состоялся, планы сорвались, и надо было (со всеми чемоданами) возвращаться в Европу: ясно стало, что в Цюрихе нам ещё год годовать. В Монреале Алёша посадил меня на самолёт. Минула укороченная ночь - разодрал я тяжёлые глаза 1 августа, а газеты, предлагаемые пассажирам, сообщали о торжестве Хельсинкской конференции. (Спасибо, Люксингер в "Нойе Цюрхер цайтунг" предвидел, что на историческом разлёте - прав окажется не Киссинджер, а я.) Ещё эти Хельсинки утяжелили мой и без того тяжёлый, черезсильный, неохотный возврат в Европу. Сошёл я на землю не своими ногами, ах, потерянность какая-то, резкое ощущение не того места жизни. Тесно! Я вернулся в Европу, но и как бы не вернулся. Что-то места себе не находил. Да ведь - сколько времени потеряно! Три месяца я не прикасался к своей работе! И Али дома нет.