Угодило зернышко промеж двух жерновов   ::   Солженицын Александр Исаевич

И какая это радость: собраться единомышленникам и разговаривать безвозбранно свободно. Да не откажитесь посетить нашу чешскую картинную галерею! Поехал. Хорошая художница, трогательные посетители. Да дайте же нам право переводить "Архипелаг" на чешский, мы будем забрасывать к нашим в Прагу! Дал. (Наперевели - и плохо, неумеючи, и растянули года на два, и перебили другому, культурному, чешскому эмигрантскому издательству.) Так же просили и "Прусские ночи" переводить - некоему поэту Ржезачу. Но не повидал я того Ржезача, как он настойчиво добивался. Даже тысячеосторожные, стооглядчивые, прошнурованные лагерным опытом - все мы где-нибудь да уязвимы. Ещё возбуждённому высылкой, сбитому, взмученному, не охватывая навалившегося мира - как не прошибиться? Да будь это русские я бы с оглядкой, порасспросил: а какой эмиграции? да при каких обстоятельствах? да откуда? - но чехи! но обманутые нами, но в землю нами втоптанные братья! Чувство постоянной вины перед ними затмило осторожность. (Спустя два месяца, с весны, я стал живать в Штерненберге, в горах у Видмеров, чувствовал себя там в беззвестности, в безопасности ночного одиночества, - а Голубы туда дорожку отлично знали. Позже стали к нам приходить предупреждения прямо из Чехословакии: что Голубы - агенты, он был прежде заметный чешский дипломат, она - чуть не 20 лет работала в чешской госбезопасности. Стали и мы замечать странности, повышенное любопытство, необъяснимую, избыточную осведомлённость.