JК
Ужас и страх :: Рекшан Владимир
Страница: 183 из 190Прямо сюда! И прямо сейчас!
Колюня понял с полуоборота, стукнул сбитыми ботинками об асфальт и рявкнул так, что кемаривший Женя очнулся и поднял голову:
— Да, мой командир! Есть пойти и привезти самолет!
Морокканов крутанулся на каблуке и устремился по шоссе в тыл. Юнга Бесов, смешно подтягивая великоватые галифе, поскакал за ним.
И тут Женя все понял. Он сказал высоким и звенящим от молодости чувств голосом:
— Наконец-то! Ведь достала эта желудочно-кишечная жизнь! Я уж думал, никогда мы меня взрывать не будем!
— Смотрите! — закричал Серега, и все посмотрели сперва на него, а затем на то, куда он указывал.
Это было так. Он, она, оно. Ужас или то, что его вызывало, снова ожил. Линии треугольника прочертились контрастней, овал стал терять матовость, влажнел, умножался жирными складками, принимая осмысленный вид. И еще это двигалось, будто бы двигалось в нашу сторону. По крайней мере, это нас различало.
— Ага! — снова Сека со своим лихорадочным интеллектом. — Или мы разорвем солнце! Или оно нас!
— Всем к блокпосту! Женя, ты в авангарде! Покуда ждем самолет! — прокричал Паша приказ, и мы ретировались, залегли вокруг бетонного укрытия, стали целиться из винтовок, понимая бесполезность, но и успокаиваясь от понятности дела.
Это не походило ни на что и на все сразу. В нем содержался полноценный смысл, еще не облеченный в слова.
Колюня понял с полуоборота, стукнул сбитыми ботинками об асфальт и рявкнул так, что кемаривший Женя очнулся и поднял голову:
— Да, мой командир! Есть пойти и привезти самолет!
Морокканов крутанулся на каблуке и устремился по шоссе в тыл. Юнга Бесов, смешно подтягивая великоватые галифе, поскакал за ним.
И тут Женя все понял. Он сказал высоким и звенящим от молодости чувств голосом:
— Наконец-то! Ведь достала эта желудочно-кишечная жизнь! Я уж думал, никогда мы меня взрывать не будем!
— Смотрите! — закричал Серега, и все посмотрели сперва на него, а затем на то, куда он указывал.
Это было так. Он, она, оно. Ужас или то, что его вызывало, снова ожил. Линии треугольника прочертились контрастней, овал стал терять матовость, влажнел, умножался жирными складками, принимая осмысленный вид. И еще это двигалось, будто бы двигалось в нашу сторону. По крайней мере, это нас различало.
— Ага! — снова Сека со своим лихорадочным интеллектом. — Или мы разорвем солнце! Или оно нас!
— Всем к блокпосту! Женя, ты в авангарде! Покуда ждем самолет! — прокричал Паша приказ, и мы ретировались, залегли вокруг бетонного укрытия, стали целиться из винтовок, понимая бесполезность, но и успокаиваясь от понятности дела.
Это не походило ни на что и на все сразу. В нем содержался полноценный смысл, еще не облеченный в слова.