JК
Ужиный угол :: Осинский Валерий
Страница: 4 из 73Без «поводыря» прошел к двери за женой. Как рациональный исследователь, он разведывал изнанку зримого мира.
На своей «Ниве» директор отвез Кузнецовых к месту: километров двадцать по асфальту, а затем десяток по грунтовке мимо деревни с продмагом. «Места тихие, – ни без иронии рассказывал в машине. – Клуб заколочен. Пьяных мало – мужики на заработках. Кто подпарывал ножом, остепенился». Отвез, чтобы быстрее уладить дело! «Сам отставник, знаю! Трудно нашему брату!»
Осмотрели хозяйство. Дом был крепкий. Восемнадцать венцов. Бревна сруба не потеряли сочный древесный цвет. Может, кое-где руку приложить. В горнице половица скрипнет, в смежной комнате дверные петли тихонько пожалуются. Пилот запоминал все: ласку закатного солнца на правой щеке, если спиной к воротам, и пять ступенек крыльца; прелый запах брошенного жилья в сенях, и пристук ставни, сорвавшейся с крючка; счет шагов к кладовке, и – к теплой уборной рядом с пустыми клетями; бугорки воздуха под старыми обоями, «внутренней шкурой на избе»…
– Кота б сюда! – Наталья брезгливо осмотрела мышиный бисер вдоль стен и мумии насекомых на подоконнике.
От прежней жизни на стене остался плакат. Грубая красавица протягивала Белинского, Панферова и еще стопку каких-то книг, забытому на подоконнике томику Набокова. Писатель умно улыбался с обложки, и не брал.
На своей «Ниве» директор отвез Кузнецовых к месту: километров двадцать по асфальту, а затем десяток по грунтовке мимо деревни с продмагом. «Места тихие, – ни без иронии рассказывал в машине. – Клуб заколочен. Пьяных мало – мужики на заработках. Кто подпарывал ножом, остепенился». Отвез, чтобы быстрее уладить дело! «Сам отставник, знаю! Трудно нашему брату!»
Осмотрели хозяйство. Дом был крепкий. Восемнадцать венцов. Бревна сруба не потеряли сочный древесный цвет. Может, кое-где руку приложить. В горнице половица скрипнет, в смежной комнате дверные петли тихонько пожалуются. Пилот запоминал все: ласку закатного солнца на правой щеке, если спиной к воротам, и пять ступенек крыльца; прелый запах брошенного жилья в сенях, и пристук ставни, сорвавшейся с крючка; счет шагов к кладовке, и – к теплой уборной рядом с пустыми клетями; бугорки воздуха под старыми обоями, «внутренней шкурой на избе»…
– Кота б сюда! – Наталья брезгливо осмотрела мышиный бисер вдоль стен и мумии насекомых на подоконнике.
От прежней жизни на стене остался плакат. Грубая красавица протягивала Белинского, Панферова и еще стопку каких-то книг, забытому на подоконнике томику Набокова. Писатель умно улыбался с обложки, и не брал.