JК
Ужиный угол :: Осинский Валерий
Страница: 69 из 73– Ты горишь, Кузнецов!
– Ничего, обойдется! – Пилот сам удивился, как быстро подземелье тянуло из него жизнь. «Ранение не учел!» Он сжал карабин. – Отсядь!
– Не дури! Повеселим людей, когда двух дохлых найдут!
«Скоро отключиться! А там собаку из ствола, и все! Опять везет?» Костиков откинулся на лежаке. «Не суетись!» Он представил существование этих людей, ощутил отчаяние человека, загнанного в яму, и внутренне поежился.
Крик извне увяз в сырой толще земли, как дребезжание испорченного динамика: звук над ухом, а слов не разобрать. Филя отозвался утробным ворчанием. Мужчины окостенели в слухе.
– Вот и все, Коля! – прошептал мэр. – Не знаю, как, но все кончилось!
Затвор клацнул. Костиков на миг вообразил перестрелку и глупости, навеянные подземельем.
– Кузнецов! – еще раз крикнул Селиванов. Казалось, завязнув в клубах сырого тумана, звук плюхнулся у ног и тихо утонул в болоте.
– Тише ты! – осадил Степанов. – В Москве тебя слышно!
– Зато не шарахнет с перепугу!
– Нет тут никого! А если есть, не отзовется!
– Кликни ты! Тебя он лучше знает!
Степанов прокашлялся и позвал. Прислушались, озираясь вокруг. В армейских плащ-палатках, и в кепках оба напоминали серые копны на залитом половодьем лугу, и с хвостатыми сороками на макушках.
– Не ори, Андрей Василич? – услышали за спиной оклик глухой, будто в комнате увешанной коврами. – Иди на сухое.
– Ничего, обойдется! – Пилот сам удивился, как быстро подземелье тянуло из него жизнь. «Ранение не учел!» Он сжал карабин. – Отсядь!
– Не дури! Повеселим людей, когда двух дохлых найдут!
«Скоро отключиться! А там собаку из ствола, и все! Опять везет?» Костиков откинулся на лежаке. «Не суетись!» Он представил существование этих людей, ощутил отчаяние человека, загнанного в яму, и внутренне поежился.
Крик извне увяз в сырой толще земли, как дребезжание испорченного динамика: звук над ухом, а слов не разобрать. Филя отозвался утробным ворчанием. Мужчины окостенели в слухе.
– Вот и все, Коля! – прошептал мэр. – Не знаю, как, но все кончилось!
Затвор клацнул. Костиков на миг вообразил перестрелку и глупости, навеянные подземельем.
– Кузнецов! – еще раз крикнул Селиванов. Казалось, завязнув в клубах сырого тумана, звук плюхнулся у ног и тихо утонул в болоте.
– Тише ты! – осадил Степанов. – В Москве тебя слышно!
– Зато не шарахнет с перепугу!
– Нет тут никого! А если есть, не отзовется!
– Кликни ты! Тебя он лучше знает!
Степанов прокашлялся и позвал. Прислушались, озираясь вокруг. В армейских плащ-палатках, и в кепках оба напоминали серые копны на залитом половодьем лугу, и с хвостатыми сороками на макушках.
– Не ори, Андрей Василич? – услышали за спиной оклик глухой, будто в комнате увешанной коврами. – Иди на сухое.