Возмездие   ::   Ардаматский Василий Иванович

Страх все больше овладевал Шешеней.

— Познакомились с новым жильцом в вашей камере? — спросил Федоров.

— Имел честь.

— Он себя назвал?

— Так точно — Зекунов.

— А вы?

— Обошелся без фамилии.

— Нехорошо, Шешеня, невежливо, особенно для офицера. Или вы прежде хотели выяснить, знает ли он, кто его выдал?

— Не без того, гражданин следователь, — тихо ответил Шешеня. — Он говорит, будто не знает, за что его взяли.

— Ну, если учесть, что он ничего по вашему ведомству не сделал, он действительно может так говорить. Но и мы можем недоумевать, не назвал ли нам Шешеня вместо резидента первого попавшегося и нерадивого функционера.

Темные глаза Федорова смотрели на Шешеню с пугающей неподвижностью. Шешеня непроизвольно прижал руку к груди.

— Я сказал правду, я шел именно к нему, это правда. Зекунов Михаил Дмитриевич. И внешность сходная с описанием. Я вас не обманул. Как можно? Но он, наверное, действительно сачковал, я же этого не знал.

— На каждом допросе вы говорите, что ничего от нас не таите, а на самом деле ищете связи с Савинковым.

— Не было этого! Не было! — громко сказал Шешеня.

Федоров положил перед ним записку, которую тот только вчера дал тюремному надзирателю Хорькову. В записке был телефон французского посольства в Москве и фраза, которую должен был сказать Хорьков, позвонив по этому телефону.