JК
Возмездие :: Ардаматский Василий Иванович
Страница: 70 из 154 — Может, и я не был здесь два года назад, в кабинете господина Масарика, и он не давал мне денег для моей борьбы с большевиками?
— Тогда ваше поведение похоже на попрошайничество, — невозмутимо произносит Бенеш.
Савинков выдерживает и это. Но вести нормальный разговор он уже не может — мысли как бы вырываются из-под его контроля.
— Лицемерие — старое оружие буржуазных политиканов! — прерывисто дыша, восклицает он. — Так неужели вы не понимаете, что, лицемеря со мной, вы лицемерите с великим русским народом! А этого история вам не простит!
Бенеш встает. Морщится. Весь его вид говорит: довольно, мне надоела вся эта чушь…
— Моему народу, моей стране кровно близки страдания русских, — говорит он проникновенно. — Но и это не дает и никогда не давало нам права вмешиваться в их внутренние дела.
Савинков тоже поднимается.
— Ну, а я не лишен права передать в печать письмо ко мне вашего генерала Клецанды, — осекшимся от злости голосом говорит он. — Я сделаю это хотя бы для того, чтобы развеять мистику. До свидания, господин Бенеш. Благодарю вас за урок лицемерия.
Бенеш чуть поклонился.
— Взаимно — за урок… безрассудства, — пробормотал он.
Когда дверь за Савинковым закрылась и прошло несколько минут, Бенеш соединился по телефону с Масариком.
— Савинков только что ушел от меня, — сказал он. — Я сделал все, чтобы образумить его, но вряд ли мне это удалось. Он грозится опубликовать какое-то письмо генерала Клецанды.
— Он не посмеет, — отзывается Масарик.
— Тогда ваше поведение похоже на попрошайничество, — невозмутимо произносит Бенеш.
Савинков выдерживает и это. Но вести нормальный разговор он уже не может — мысли как бы вырываются из-под его контроля.
— Лицемерие — старое оружие буржуазных политиканов! — прерывисто дыша, восклицает он. — Так неужели вы не понимаете, что, лицемеря со мной, вы лицемерите с великим русским народом! А этого история вам не простит!
Бенеш встает. Морщится. Весь его вид говорит: довольно, мне надоела вся эта чушь…
— Моему народу, моей стране кровно близки страдания русских, — говорит он проникновенно. — Но и это не дает и никогда не давало нам права вмешиваться в их внутренние дела.
Савинков тоже поднимается.
— Ну, а я не лишен права передать в печать письмо ко мне вашего генерала Клецанды, — осекшимся от злости голосом говорит он. — Я сделаю это хотя бы для того, чтобы развеять мистику. До свидания, господин Бенеш. Благодарю вас за урок лицемерия.
Бенеш чуть поклонился.
— Взаимно — за урок… безрассудства, — пробормотал он.
Когда дверь за Савинковым закрылась и прошло несколько минут, Бенеш соединился по телефону с Масариком.
— Савинков только что ушел от меня, — сказал он. — Я сделал все, чтобы образумить его, но вряд ли мне это удалось. Он грозится опубликовать какое-то письмо генерала Клецанды.
— Он не посмеет, — отзывается Масарик.