В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Но сейчас чувствовал, что кричать было бы беспомощно, несолидно. Он понял, что арестант этот - трудный. И только предупредил: - Слушайте, заключенный. Если я с вами мягко, так вы не забывайтесь... - А если бы вы со мной грубо - я б с вами и разговаривать не стал, гражданин министр. Кричите на своих полковников да генералов, у них слишком много в жизни есть, им слишком жалко этого всего. - Сколько нужно - и вас заставим. - Ошибаетесь, гражданин министр! - И сильные глаза Бобынина сверкнули открытой ненавистью. - У меня ничего нет, вы понимаете - нет ничего! Жену мою и ребенка вы уже не достанете - их взяла бомба. Родители мои - уже умерли. Имущества у меня всего на земле - носовой платок, а комбинезон и вот белье под ним без пуговиц (он обнажил грудь и показал) - казенное. Свободу вы у меня давно отняли, а вернуть ее не в ваших силах, ибо ее нет у вас самих. Лет мне отроду сорок два, сроку вы мне отсыпали двадцать пять, на каторге я уже был, в номерах ходил, и в наручниках, и с собаками, и в бригаде усиленного режима - чем еще можете вы мне [109] угрозить? чего еще лишить? Инженерной работы? Вы от этого потеряете больше. Я закурю. Абакумов раскрыл коробку "Тройки" кремлевского выпуска и пододвинул Бобынину: - Вот, возьмите этих. - Спасибо. Не меняю марки. Кашель. - И достал "беломорину" из самодельного портсигара. - Вообще, поймите и передайте там, кому надо выше, что вы сильны лишь постольку, поскольку отбираете у людей не все. Но человек, у которого вы отобрали все - уже не подвластен вам, он снова свободен.