В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Третья ставка его была бита! Ах, отдали б ему назад его свободную революционную душу! Что за безвыходное кольцо? вытрясать революцию из России, чтоб на второй ее день из архива охранки вытрясли твои донесения? Не только {стальной} не была его воля тогда, но раздвоилась совсем, он потерял себя и не видел выхода. Впрочем, постреляли, пошумели, повешали, оглянулись - где ж та революция? Нет ее! В это время большевики усваивали хороший революционный способ {эксов} -экспроприации. Любому армянскому толстосуму подбрасывали письмо, куда ему принести десять, пятнадцать, двадцать пять тысяч. И толстосум приносил, чтоб только не взрывали его лавку, не убивали [125] детей. Это был метод борьбы - так метод борьбы! - не схоластика, не листовки и демонстрации, а настоящее революционное действие. Чистюли-меньшевики брюзжали, что - грабеж и террор, противоречит марксизму. Ах, как издевался над ними Коба, ах, гонял их как тараканов, за то и назвал его Ленин "чудесным грузином"! - эксы - грабеж, а революция нэ грабеж? ах, лакированные чистоплюи! Откуда же брать деньги на партию, откуда же - на самих революционеров? Синица в руках лучше журавля в небе. Изо всей революции Коба особенно полюбил именно эксы. И тут никто кроме Кобы не умел найти тех единственных верных людей, как Камо, кто будет слушаться его, кто будет револьвером трясти, кто будет мешок с золотом отнимать и принесет его Кобе совсем на другую улицу, без принуждения.