В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

" Написал Сталин на полях: "Хорошо!") Да если бы был у Ленина настоящий трезвый ум, он бы с первых дней ближе всех приблизил Сталина, он бы сказал: "Помоги! Я политику понимаю, классы понимаю - живых людей не понимаю!" А он не придумал лучше, как заслать Сталина каким-то уполномоченным по хлебу, куда-то в угол России. Самый нужный был ему в Москве человек - Сталин, а он его в Царицын послал... И на всю Гражданскую Ленин устроился сидеть в Кремле, он себя берег. А Сталину досталось три года кочевать, по всей стране гонять, когда трястись верхом, когда в тачанке, и мерзнуть, и у костра греться. Ну, правда, Сталин любил себя в эти годы: как бы молодой генерал без звания, весь подтянутый, стройный; фуражка кожаная со звездочкой; шинель офицерская двубортная, мягкая, с кавалерийским разрезом - и не застегнута; сапожки хромовые, сшитые по ноге; лицо умное, молодое, чисто-побритое, и только усы литые, ни одна женщина не устоит (да и своя жена третья - красавица). Конечно, сабли он в руки не брал и под пули не лез, он дороже был для Революции, он не мужик Буденный. А приедешь в новое место - в Царицын, в Пермь, в Петроград, - помолчишь, вопросы задашь, усы поправишь. На одном списке напишешь "расстрелять", на другом списке напишешь "расстрелять" очень тогда люди тебя уважать начинают. Да и правду говоря, показал он себя как великий военный, как создатель победы. Вся эта шайка, которая наверх лезла, Ленина обступала, за власть боролась, все они очень умными себя представляли, и очень тонкими, и очень сложными. Именно сложностью своей они бахвалились. Где было дважды два четыре, они всем хором галдели, что еще одна десятая и две сотых. Но хуже всех, но гаже всех был - Троцкий.