В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Бешенство бросилось ему в голову, он сильно ударил сапогом - в морду Трайчо, в окровавленную морду! - и серые веки Сталина вздрогнули от удовлетворенного чувства справедливости. Проклятый Костов! Грязный мерзавец! У-у-удивительно, как задним числом становятся понятны козни этих негодяев! Они все были троцкисты - но как маскировались! Куна хоть расшлепали в тридцать седьмом, а Костов еще десять дней назад поносил социалистический суд. Сколько удачных процессов Сталин провел, каких врагов заставил топтать самих себя - и та[144] кой срыв в процессе Костова! Позор на весь мир! Какая подлая изворотливость! Обмануть опытное следствие, ползать в ногах - а на публичном заседании ото всего отказаться! При иностранных корреспондентах! Где же порядочность? где же партийная совесть? где же пролетарская солидарность? - жаловаться империалистам? Ну хорошо, ты не виноват, - но умри так, чтобы была польза коммунизму! Сталин отшвырнул книжку. Нет, нельзя было лежать! Звала борьба. Он встал. Выпрямился, не допряма. Отпер (и запер за собой) другую дверь, не ту, в которую стучался Поскребышев. За нею, чуть шаркая мягкими сапогами, пошел низким узким кривым коридором, тоже без окон, миновал люк потайного хода на подземную автодорогу, остановился у смотровых зеркал, откуда можно было видеть приемную. Посмотрел. Абакумов был уже там. С большим блокнотом в руках сидел напряженно, ждал, когда позовут. Все более твердо, не шаркая, Сталин прошел в спальню, такую же невысокую, непросторную, без окон, с нагнетаемым воздухом. Под сплошной дубовой обкладкой стен спальни шли бронированные плиты и только потом камень.